Миртаит из Трапезунда - [50]

– Так и есть. На Понте Эвксинском пиратствуют либо нахальные выходцы из Ператеи, либо мерзкие венецианцы и генуэзцы, спасу от которых никакого нет, – подтвердил мои слова Кирилл. – Мой брат ходит в мелких портовых чиновниках, и от него я знаю, что пираты нападают на наши торговые суда с завидной регулярностью. Однако брать на абордаж императорский корабль – их наивысшая наглость!

– Как же одна ваша галера сумела противостоять двум кораблям пиратов? – принялся расспрашивать у меня писарь Дмитрий, явно увлеченный моей историей.

– На императорской галере был греческий огонь. Когда корабль пиратов приблизился к нам, то из металлической трубы начало вырываться настоящее огненное пламя. За считанные минуты оно превратило напавший на нас корабль в чистый пепел.

– Вот бы и мне увидеть такое зрелище! – крайне эмоционально отреагировал на мои слова Дмитрий.

– И чего вы его слушаете? Ведь он все врет! Вычитал историю в одной из библиотечных книжек и пересказывает ее нам! – настаивал на моем обмане Антип.

Мое терпение, которым я и так никогда не отличался, закончилось. Я поднялся со стула и решительно двинулся к своему обидчику. Антип тут же встал из-за стола, продолжая враждебно смотреть на меня. Оказалось, что парень был на полголовы выше меня и раза в три крупнее. Писарь любил поесть и в свои немногие годы уже успел обзавестись большим животом, который заметно выпирал через плотную ткань его слегка полинялой туники.

– Отчего ты, Антип, не зная меня, уже не в первый раз называешь лжецом?! – возмущенно воскликнул я, в то время как писарь ожидал, что я наброшусь на него с кулаками. – Когда я не вру, а говорю чистую правду!

– Потому что мне известно о тебе то, чего не знают другие, – с ехидным смешком заявил мне Антип. – Ты прикидываешься тихоней, поэтому тебе все сходит с рук. Но я-то знаю, что ты – стукач и лгун!

– Тогда объяснись и расскажи нам всем, что такого ужасного тебе обо мне известно? Будет занятно узнать о себе что-то новое. Нечто такое, о чем я не имею ни малейшего представления! – с издевкой предложил я Антипу.

– Вот еще! Мне нечего делать, как что-то тебе объяснять! Не строй из себя наивного мальчишку! Со мной такое не пройдет! Можешь даже не пытаться!

Я был зол, откровенно зол и уже был готов наброситься на писаря Антипа. Конечно, он должен был быть сильнее меня, однако я надеялся, что ненамного. Я предполагал, что с разбегу сумею повалить парня на пол, и тогда мне будет вполне по силам поставить на его наглой роже парочку красочных синяков.

– Филат, ты выполнил мое задание? – с этими словами в канцелярию вернулся мой учитель Ливадин, не знаю уж, вовремя или нет.

– Да, господин, – отозвался я, продолжая сверлить взглядом ненавистного Антипа, который, словно победитель, злорадно ухмылялся мне в лицо.

– Тогда следуй за мной в кабинет, – скомандовал Ливадин, и я был вынужден подчиниться.

Мой учитель плотно затворил дверь кабинета и строго заговорил со мной:

– Скажи, мой мальчик, что это было?

– Что именно? – прикинулся я, что не понимаю, о чем именно спрашивает у меня Ливадин.

– Что ты успел не поделить с писарем Антипом?

– Ничего, – надулся я.

– Так что же именно из этого ничего ты с ним не поделил? – настаивал мой учитель.

– Он обозвал меня лгуном.

– Просто так? Ни с того ни с сего?

– Я рассказывал про греческий огонь, который сжег дотла корабль пиратов, когда они напали на нас по дороге из Константинополя в Трапезунд. Антип не поверил мне и утверждал, что я лгу, вычитав об этом в книжке.

– И ты решил доказать свою правоту кулаком, который у тебя, к слову сказать, не самый грозный? – криво улыбнулся Ливадин, и мне стало стыдно за свое детское поведение.

– Нет, – соврал я, опустив глаза в пол. – Я хотел узнать, отчего Антип называет меня лгуном и стукачом, ведь это неправда!

– Может быть, ты ненамеренно дал парню повод так о себе думать? Или обидел чем-то?

– Мы с ним ни разу даже толком не разговаривали, – признался я.

– Тогда Антип просто-напросто тебе завидует, – подтвердил догадку писаря Дмитрия мой учитель.

– Но это не дает ему право…

– Я с ним поговорю, – перебил меня Ливадин.

– Лучше не надо, – испугался я, что от подобных разговоров станет только хуже, ведь писари могут подумать, что я наябедничал Ливадину на Антипа, и от репутации любимчика и доносчика мне будет не избавиться никогда.

– Я побеседую с Антипом не о тебе, а о правилах поведения на службе и в любом другом добропорядочном обществе, – терпеливо пояснил мне Ливадин. – А теперь вернись к своей работе.

– Но я все сделал, господин, – гордо протянул я Ливадину бумажные свитки.

– У меня для тебя есть еще одно задание. Оно срочное, и его нужно выполнить прямо сейчас, – и мой учитель протянул мне бумагу, которую все это время держал в своих руках.

– А нельзя сделать эту работу завтра? – попытался увильнуть я от выполнения нового задания.

– Нет, я же сказал, что дело срочное. Садись, Филат, в моем кабинете и пиши.

Мне совершенно не хотелось приниматься за работу, но я повиновался. Сидя на жестком, неудобном стуле за большим дубовым столом, я ерзал, продолжая злиться на писаря Антипа, на своего учителя, да и на самого себя. От этого буквы, которые я оставлял на императорском указе, плясали в разные стороны. По этой причине первый написанный мной экземпляр пришлось выбросить. Я взял новый лист бумаги, чувствуя себя намного спокойнее, чем прежде, поэтому следующая попытка увенчалась успехом, и мой второй вариант императорского указа оказался намного лучше предыдущего.