Миртаит из Трапезунда - [3]

Покачиваясь от морского недомогания, Ливадин двинулся по направлению к корме, где находились покои ромейской принцессы. Точнее, там был возведен целый дом, неведомым мне образом прикрепленный к галере и занимавший добрую четверть нашего судна. Необычное сооружение было богато украшено дорогими тканями и живыми цветами, которые по большей части уже завяли, но продолжали выглядеть живописно.

– Твой плюгавый поп снова вздумал ругать меня за то, что я не знаю точной дороги в Трапезунд? – откуда-то сверху обратился ко мне хрипловатый мужской голос, говоривший на вольгаре12.

Я поднял голову и увидел капитана нашего корабля, который стоял на баке13, расположенном прямо за моей спиной. Звали его Джованни. Он был родом из Генуи, невысокий, плотно сбитый, с сильно загорелым лицом и огромным орлиным носом. За неделю в море генуэзец настолько привык к моей бледной роже, что, зачастую, первым заговаривал со мной на своем родном языке, который я под неусыпным присмотром Ливадина изучал весь последний год в скриптории Константинополя. Несмотря на то, что мне преподавали более утонченный флорентийский вольгаре14, я все равно неплохо понимал капитана нашего корабля.

– Господин Ливадин вовсе не поп, и ты, капитан Джованни, это знаешь, – ответил я генуэзцу на его родном языке, немного оскорбившись за то, как он уничижительно обозвал моего учителя.

– Последние пять лет я служу ромейскому императору Андронику Палеологу и несколько раз в год хожу под его знаменем в Трапезунд, – поведал мне Джованни, которого покоробили сомнения Ливадина в его опытности. – Завяжи мне глаза, парень, и я все равно сумею отыскать верную дорогу в Трапезунд!

– Господину Ливадину нездоровится, – принялся я успокаивать возмущенного генуэзца. – Он плохо переносит морские путешествия, поэтому недоволен всем и всеми вокруг. Уверен, капитан, что мой господин не хотел тебя обидеть.

– Он считает себя самым умным, да? – с издевкой осведомился у меня разгоряченный Джованни.

– Мой учитель очень умный человек и самый образованный из тех, кого я знаю, – честно признался я.

– И чему же полезному учит тебя господин Ливадин? Чему такому важному, что должен знать и уметь настоящий мужчина?

Я задумался о том, какими навыками нужно обладать настоящему мужчине в представлении такого морского волка, как Джованни. Наверное, управлять кораблем, без устали и часы напролет работать веслом, знать как можно больше о звездах, ветрах и морских течениях. Может быть, еще лихо скакать на лошади, обращаться с оружием, охотиться, рыбачить и много всего такого, что я не умел, но очень хотел научиться. Свою работу в скриптории я не считал по-настоящему мужской. Более того, чтение и переписывание книг казались мне самыми скучными и нудными занятиями на свете. Конечно, Ливадин убеждал меня в том, что мы в скриптории занимаемся значимым делом, а именно сохраняем и передаем важные знания следующим поколениям. Только по прошествии многих лет я понял, что именно имел в виду мой учитель. Однако в подростковом возрасте высокопарные слова Ливадина казались мне какой-то нелепостью и бессмыслицей, а работа в скриптории – занятием исключительно для монахов.

Капитан Джованни, мгновенно заметив мою растерянность, заговорил намного веселее:

– Единственная стоящая вещь, которой твой поп тебя научил, так это говорить на вольгаре – языке настоящих мужчин!

Я открыл было рот, чтобы возразить генуэзцу и рассказать о других полезных умениях, которые мне без устали прививал Ливадин, как послышался громкий возглас матроса, что сидел высоко на мачте и наблюдал за морскими просторами:

– Два корабля слева по борту!

Капитан Джованни спешно повернулся и с сосредоточенным выражением на лице принялся изучать горизонт. Заинтригованный сообщением матроса, я переместился на противоположенный борт галеры и сразу заметил два скошенных треугольных паруса, что приближались к нам с севера.

– Кому могут принадлежать эти корабли? – спросил у капитана его помощник, тощий мужчина, только что появившийся на баке рядом с Джованни.

– Две галеры генуэзской постройки, – слегка щурясь, заявил капитан.

– Очередные торговые суда?

– Вряд ли. Галеры непохожи на торговые, – с сомнением в голосе проговорил Джованни и после недолгой паузы добавил. – Корабли идут без флагов, и мне это не нравится.

На протяжении семи дней, что мы находились в открытом море, нам не так часто встречались корабли. Каждый день на горизонте возникали два, может быть, даже три новых судна. Все они принадлежали либо Генуе, либо Венеции, и лишь два дня назад нам встретилась галера с таким же орлиным стягом, как у нас. Ромейское судно приблизилось вплотную, и моряки обоих кораблей радостными криками поприветствовали друг друга.

Тем временем две незнакомые галеры все больше приближались к нам. Как не всматривался, я не находил в них ничего необычного, разве что на них, в самом деле, не развевались флаги, позволяющие распознать, кому в точности они принадлежат.

В отличие от меня капитан Джованни проявлял изрядное беспокойство. Я видел, как он отдал какие-то распоряжения своему худощавому помощнику, и тот торопливо ринулся их исполнять.