Мировые загадки сегодня - [2]

С тех пор все свободное время подросший Эрнст-гимназист бродит по дорогам Германии. Отец не препятствует ему. Даже напротив, поощряет всячески. Пусть понюхает жизнь, да и закаляется молодой организм от путешествий пешком.

Жизнь разворачивалась пестрой, крайне путаной панорамой. Многие часы приходилось делать крюк за крюком, обходя очередное, казалось, бесконечное имение. Все столбы с одинаковой дощечкой. «Проезд, проход, охота запрещены. Частное владение». Выше — геральдический щит и пышный графский или баронский титул…

В дубовых и буковых рощах виднелись роскошные дворцы. У берегов рек, на холмах неприступно возвышались старинные замки. А за конюшнями и высокими коровниками, сложенными из «диких» серых валунов, лепились крошечные лачужки крестьян-батраков.

Геккель ночевал на сеновалах, покупал хлеб, молоко, порой вареную репу. Крестьяне не стеснялись скромно одетого мальчишки и ругали при нем вовсю своих властителей.

Эрнст видел, что большинство людей живет бедно, грязно, впроголодь. Они были буквально задавлены феодальными повинностями или еще более обременительным откупом от них.

Полосатые шлагбаумы, предупредительные надписи, контрольные пункты повсюду преследовали подростка. Дело не ограничивалось утомительным петлянием между владениями помещиков. Трудно было понять, чем отличается немец отсюда видимой деревушки от этого немца, который внимательно, шевеля губами, читает по складам карточку его личности, выданную инспектором гимназии. Сейчас часовой возьмет с него небольшую плату, он пройдет за шлагбаум и окажется уже в другом германском государстве. Этих феодальных государств было несколько десятков. Порой за один день ему приходилось пересекать две, даже три границы…

Эрнст очень увлекался популярной литературой. Книги и брошюры с заманчивыми названиями — «Истинные чудеса наук, искусств и техники» или «Путеводитель в мир тайн» — были его любимым чтением. Он хорошо знал, что его родина отстала в экономическом развитии и «чудеса», о которых он читал в книгах, были французского или английского происхождения. Но с каждым годом на окраинах городов, которые Эрнст посещал, становилось все больше красных кирпичных корпусов заводов и фабрик. На полях и лугах, где он собирал свои гербарии и писал акварелью точные «портреты» цветов, все чаще встречались толпы загорелых землекопов и степенных возчиков. Лошади, похожие на своих хозяев медлительностью и угловатой неуклюжестью, возили в длинных телегах песок, землю, смолистые шпалы. Быстро строились железные дороги. Высокие, аккуратные насыпи и ажурные стальные мосты все привычней вписывались в ландшафт.

Пятнадцати лет Эрнст впервые попал в Йену. Зеленый, чистенький, будто игрушечный город ему понравился сразу. Впрочем, в первый день знакомства его покорили не старинные дома, узкие улицы с коваными фонарями или начинающиеся прямо от городской окраины высокие холмы. Нет. Как он сам признался в письме, его очаровали местные студенты.

Йена не была исключением из других городов: в ней тоже начали строиться промышленные предприятия. За три года до прихода сюда Эрнста энергичный предприниматель, способный механик Карл Цейс основал столь известное в дальнейшем оптическое производство. Пока это был небольшой заводик, выпускающий микроскопы.

Цейс знал, где и во что вкладывать деньги. С одной стороны, в Йене находился один из старейших университетов, в котором работали крупнейшие биологи, зоологи и медики. (Кстати, именно в этом известном и авторитетном на всю Европу университете получил степень доктора философии Карл Маркс.) А с другой стороны, и это было главным, в германских государствах нарастал промышленный переворот, который настойчиво требовал ускоренного развития всех отраслей естествознания. Германская буржуазия, отставшая от французских и английских коллег, пыталась наверстать упущенное. Преодолевая внутренние трудности, порожденные раздробленностью государства, разворачивая промышленность и транспорт, конкурируя с соседями, оснащая новые заводы и фабрики самым совершенным оборудованием, искусственным путем пополняя недостаток во многих видах сырья, буржуазия в те годы вынуждена была логикой самой жизни всячески способствовать развитию науки. Цейс правильно рассчитал: в годы бурного расцвета промышленности и науки микроскоп — нужнейшая вещь!

Прошло три года, и Эрнст снова в Йене. На этот раз он не пришел, а приехал, и притом основательно: с чемоданами, баулами, свертками. Геккель — студент университета. Он зачислен учеником к М. Шлейдену, одному из основателей клеточной теории.

Через некоторое время Эрнст, увлеченно вылавливая в студеной воде водоемов различные травы, заболел ревматизмом. И вот он снова в Берлине, у отца.

Стремительный, нетерпеливый Эрнст, хотя его коленки и обмотаны шерстяными платками, мечтает о далеких путешествиях, о странах, где он найдет невиданных зверей. А рассудительный юрист-отец думает иначе. Германская буржуазная революция 1848–1849 годов окончилась поражением. С его точки зрения, так и должно было случиться: рабочие и другие «низшие» сословия, понаслышавшись о стачках, парламентах и бунтах за границей, захотели слишком многого. Капиталисты, эти денежные мешки, перепугались своих же рабочих и пошли на переговоры с монархами. Власть осталась в руках аристократии, помещиков. Но революция — это неизбежный толчок. Промышленность продолжает развиваться. Конечно, плохо, очень плохо, что Германия осталась раздробленной на тридцать шесть частей. Но если буржуазия не смогла завоевать германскую республику, то, по-видимому, через прусскую монархию Германия придет к единству. Будет развиваться и наука: одно невозможно без другого. Вывод ясен: путь к естественнонаучному исследованию природы лежит через медицину. Лучше всего, чтобы сын стал медиком.