Мировой кризис. Восток и запад в новом веке - [23]

Первая рецепция революционной идеологии произошла в процессе победы над Наполеоном Бонапартом, при непосредственном участии английского идеолога Иеремии Бентама, связанного с Александром I через Сперанского (анализ этого влияния, а также влияния Бентама на Маркса можно найти у Л. Ларуша). Кроме того, русские дворяне и офицеры массово посетили весьма комфортный Париж.

Феномен фундаментальной глупости русского дворянства, решившегося на мятеж 1825 года, можно сравнить только со столь же фундаментальной глупостью советской интеллигенции, не пожелавшей стать правящим классом и самой сменить умирающий партийный аппарат. Зачем нашим помещикам понадобились буржуазные «вольности», если они вовсе не собирались заниматься «делом», бизнесом, промышленностью и ничего в этом не смыслили?

Они не хотели заниматься государственной службой, заставив еще Екатерину Великую освободить их от таковой обязанности, воспользовавшись неполной «легитимностью» российской владычицы. Восстание декабристов было пародией на революцию, и мы воспринимаем его скорбно и серьезно только благодаря привычкам, сформированным большевистской исторической пропагандой. Критерием разума тут выступает А. С. Пушкин, царю отнюдь не льстивший, но к «революции» не присоединившийся, как «следовало бы» поэту.

Следующим актом русской рецепции западной культуры и цивилизации стало фундаментальное заимствование марксизма и общей западной тяги к социализму. И вместе с идеологией социализма-коммунизма мы приобрели в свернутом, концентрированном виде весь религиозный кризис Запада, религию без Бога и религиозную войну. «Ничего этого» у нас не было, но пришло «все и сразу». Религиозный характер гражданской войны в России, как и последующих репрессий, сделал невозможным заключение гражданского мира путем договора «двух партий» (как это было с США, что и привело там к двухпартийной системе). «Белая партия» была полностью истреблена. Поэтому двухпартийная система как система реального перераспределения власти у нас невозможна.

1.6. Русский проект

В течение всего XX века западная философская пропаганда утверждала, что в результате победы большевиков Россия якобы выпала из истории. Сейчас она должна в эту историю вернуться, но очень многие народы Россию «обогнали», и потому она обречена «догонять» их сотни лет, что ставит под сомнение вообще осмысленность существования России как целого. Мы, дескать, и в XIX веке страшно отставали, а тут еще и почти сто лет шли не туда.

Это утверждение не просто неверно – все обстоит в точности наоборот. Россия в XX веке не просто оставалась участницей мировых исторических процессов. Россия в XX веке стала эпицентром и основным плацдармом глобального исторического процесса. Поскольку именно в России история впервые стала объектом искусственного технического, социоинженерного отношения. Именно в России был реализован проект по установлению глобального политического субъекта с исключительно научным основанием самоучреждения, проект, свободный от «случайного» захвата его частным капиталом, олигархией. Благодаря России исторический процесс окончательно стал глобальным, универсальным, единым, тотальным, всеобщим. Наша страна в двадцатом столетии собрала в себе все основные тенденции европейской цивилизации Нового времени, весь уже разразившийся кризис Запада. Россия одновременно оставалась самой собой: Запад оказался «внутри» России, но она не стала тождественна Западу.

Фактически эта роль России в мировом историческом процессе выразилась в двух мировых войнах, эпицентр которых оказался опять-таки в России. В ходе этих войн рухнул классический империализм как конкуренция классических государств и достиг своего максимума кризис государства как цивилизационного института.

Это выразилось:

в мгновенном переходе от буржуазной революции – прямого продолжения общеевропейского революционного процесса – к социалистической контрреволюции и учреждению социалистической практики как основного мирового тренда в попытке системного воспроизводства и развития государства в условиях кризиса;

в стремительном свержении веры в Бога светской верой человекобожия, сопровождаемом религиозной войной. Нам знакомы последствия как утверждения власти светской религии, так и ее крушения. Эти уроки еще только предстоит выучить тем народам, которые сегодня поклоняются идолам всеобщей управляемой демократии;

в остановке и разгроме самого масштабного расистского проекта, когда-либо запускавшегося британским (англосаксонским) расизмом, а именно германского нацизма;

в утверждении доктрины о власти научного мышления как единого целого. «Низ» социальной структуры был трансформирован промышленной экономикой, которая родилась из фундаментальных научных открытий о природе – это происходило особенно интенсивно, в форме промышленной революции, в XIX и XX веках. «Верх» же социальной структуры был окончательно трансформирован научным мышлением именно в XX веке вместе с появлением научных представлений о социуме, открывших возможности социальной инженерии и давших в руки сверхвласти инструмент влияния, воздействия и управления, значительно превосходящий по мощности классические модели государства. Это произошло именно у нас, в России.