Миротворец - [7]

Смысл этого дела был в том, что, во-первых, никакого вреда от искренней молитвы быть не может, считал я. Относительно пользы я был не уверен, но ее возможности вовсе не отрицал. А во-вторых, показывать людям Федерации какой-нибудь прибор, якобы открывающий портал, было бессмысленно, все равно довольно быстро разберутся, что это муляж. А вот лицезрение усердно молящихся об открытии портала монахов может и сподвигнуть тамошние власти на поиск подобных и у себя. Это будет хорошо еще и тем, что, возможно, хоть как-то поспособствует оздоровлению обстановки с тамошней церковью, а то, насколько я помнил, ситуация там была примерно как в Империи, если не хуже…

Поговорив с дамами, я отослал их и занялся ориентированием монахов. В общем, новость о том, что им придется подвижничать в ином, полном самых что ни на есть дьявольских соблазнов мире, их не особо взволновала, они были готовы и не к таким подвигам. Отослав и их, я прослушал запись беседы и с некоторыми смущением обнаружил, что у меня, кажется, получился вольный пересказ песни Высоцкого про инструктаж кузнеца перед заграничной поездкой. Помните – «Мол, у них пока что лучше бытово. И, чтоб я не отчебучил не того, он мне дал прочесть брошюру, как наказ – чтоб не вздумал жить там сдуру, как у нас». Во всяком случае, я ухитрился упомянуть и про шпионок с крепким телом, и про то, что от тамошних подарков надо сурово отвернуться.

Глава 3

В конце мая я обновил свое недавнее приобретение – личную «Пчелку», пришедшую на смену заслуженной «Кошке». На этом самолетике дорога до Георгиевска заняла два с половиной часа – то есть практически как у персон соответствующего ранга в том мире, если сравнивать с перемещением из Москвы в Питер. Правда, летел я все-таки дольше, но зато от кабинета в Гатчинском дворце до аэродрома я добрался за семь минут, а в Георгиевске от самолета до своей тамошней резиденции – за четыре. Встретивший меня управляющий первым делом показал мне новых обитателей дома – двух полугодовалых котят, только что присланных из недавно образовавшегося Каспийского филиала второй летной школы. В филиале имелась кошка, которая, к удивлению тамошнего народа, однажды вдруг взяла и забеременела – и это при полном отсутствии котов в радиусе по крайней мере ста километров от места дислокации филиала. Узнав про это, я предположил, что она где-то пообщалась с местным донжуаном из камышовых котов, которые человеку просто так не показываются, и попросил прислать пару котят, как только подрастут. Насколько я помнил, потомство камышового кота и обычной кошки сочетает в себе мощь и размеры папы с домашнестью мамы, а то ведь камышовые плохо приручаются.

Но прилетел я все-таки посмотреть не на котят, а на прибавление в семействе «Выхухолей» – дальний высотный разведчик «Страхухоль». Действительно, этот самолет, хоть и с небольшой натяжкой, уже можно было считать стратосферным – он мог подниматься на двенадцать километров, причем не на пике горки, а в горизонтальном полете. Предваряя вопрос – неужели в Российской империи освоили выпуск высотных турбокомпрессоров – сразу скажу, что нет, не освоили, хотя и пытались. В данном случае мы поступили так, как Петляков в вашем мире – то есть просто установили в фюзеляже еще один мотор, который и крутил компрессор, обеспечивающий воздухом все три движка и гермокабину, а заодно и обогревал ее. У Петлякова такое решение привело к тому, что самолет перестал быть бомбардировщиком, потому что дополнительный мотор и запас бензина для него съели почти весь запас грузоподъемности. У нас в общем-то тоже, но зачем нужна грузоподъемность разведчику? Цейссовская фотоаппаратура весит немного, несмотря на высочайшее качество. Еще у самолета имелась возможность быстрой установки двух авиационных 23-мм пушек – правда, при этом уже нельзя было брать полный запас бензина. Это давало возможность при необходимости использовать их как высотные истребители – мало ли, а вдруг у противника появятся настоящие стратегические бомбардировщики? Да и дирижабли, способные преодолеть девятикилометровый рубеж высоты, имелись и у англичан, и у американцев.

Так что я сел изучать документацию. После обеда – два вывозных полета, а завтра слетаю вторым пилотом на предельную высоту. И не говорите мне, что второму лицу империи такие вещи не положены! Потому как я живой человек, а значит, могу невзначай переутомиться, если время от времени не отвлекаться от текучки и не воспарять в горние выси. А от переутомления недолго и озвереть, что при моей должности, да плюс еще с недавно полученными дополнительными полномочиями, может иметь весьма нехорошие последствия.

Высотный полет был совмещен с визитом на авиазавод номер три, то есть московский, где в числе прочего делались и первые тяжелые бомбардировщики «Гриф», сразу серией в десять штук. От предшественника, то есть «Грифона», эта машина отличалась тем, что в названии у нее пропали две последние буквы, с крыльев исчезли два мотора из шести, и вообще это был совершенно другой самолет. Нормальный четырехмоторный бомбардировщик, по своим параметрам примерно соответствующий Пе-8 вашего мира. Вся серия имела узкий бомбардировочный фюзеляж, то есть была непригодна для использования в качестве императорского борта номер один – ничего не поделаешь, придется величеству пока довольствоваться «Кондором» или «Пчелкой». Ну не позволяли наши возможности без ущерба для бомбардировочной программы построить еще и пассажирский лайнер.