Миром правят Ротшильды. История моей семьи - [57]

Компания «Пенарройя» занималась разработкой угольного месторождения в Испании. История открытия этого месторождения весьма забавна: у одного местного пастуха была собака по кличке Эль Террибле; пока хозяин отдыхал после обеда, пес носился по окрестностям. Часто, когда собака возвращалась, ее ошейник оказывался вымазанным в чем-то черном. Это заинтересовало пастуха, он как-то раз направился вслед за ней — вот так и было открыто месторождение угля в деревне Пенарройя, где до сих пор в музее выставлен ошейник Эль Террибле.

В дальнейшем компания занялась разработкой месторождений свинца и цинка в Испании, Франции, Италии, Черной Африке, в Бразилии, а также небольших месторождений меди в Чили.

Производство свинца и цинка, двух металлов, которые обычно содержатся в одной руде, всегда было делом нелегким. Небольшие месторождения разбросаны на нашей планете повсюду, и свинец, использование которого восходит еще к древности, до сих пор добывается, плавится и очищается ремесленными методами. Нет никакой возможности скоординировать добычу и определить потребности в этом металле, и достаточно небольшого перепроизводства, чтобы курс акций рухнул. «Пенарройя» владела шахтами по добыче цинка и свинца, разбросанными по Франции, Испании, Италии, Греции, Северной Африке и Южной Америке. Большая часть месторождений была низкорентабельной, многие обогатительные и литейные фабрики — маленькими или устаревшими и неэффективными. Модернизация требовала значительных вложений, а ориентация на понижение курса акций опустошала казну.

С 1884 года наша семья интересовалась также и никелем. Именно в это время дом «Братья Ротшильды» поддержал компанию «Ле Никель» (С. Л. Н.), основанную за четыре года до этого для поисков и разработки месторождений в Новой Каледонии. Никель, с древнейших времен и до XVIII века, рассматривали не как металл, а как сплав металлов. Лишь в 1650 году саксонские шахтеры, разрабатывая серебряно-кобальтовые и медные месторождения в горах, встретили металл, при очистке принимавший иную окраску, чем металлы, которые они добывали. Им не удалось выплавить его, и они забросили работу над этим странным металлом, которому дали имя «купферникель». Шахтеры суеверно считали, что тут не обошлось без злокозненного вмешательства горного карлика Ника (его брат, гном Кобальт, уже поспособствовал крещению одноименного металла).

Что же касается месторождений Новой Каледонии, то они были открыты в 1880 году французским горным инженером Жюлем Гарнье, которому поручили провести подробное исследование подземных богатств острова. Он, вместе с тремя друзьями, основал в Нумеа через несколько лет первый литейный завод, а потом компанию С. Л. Н.

Между Первой и Второй мировыми войнами компания процветала, используя ремесленные способы производства, исключавшие быстрое развитие. После 1945 г. проблемы, возникшие у этого предприятия, заставили меня принять нелегкое решение. Мне удалось добиться, чтобы Луи Дево, оставивший французский филиал компании «Шелл», согласился заняться никелем. В отличие от свинца и цинка, никель встречается в земле редко, и добыча его может вестись только мощными промышленными разработками. Этот металл используется во многих целях, но в основном его включают в состав специальных сталей, которые никель делает нержавеющими.

Я обратил внимание на то, что мировое потребление никеля со времен мировой войны постоянно росло на 5 % в год, и что ИНКО, первый мировой производитель, была очень успешной компанией. Кроме того, пока французская валюта оставалась слабой, то есть до 1960 года, было несомненно выгодным производить во Франции сырье, которое продавалось за доллары.

Но, несмотря на благоприятное стечение обстоятельств, у нашей компании были проблемы. Во-первых, следовало профинансировать и осуществить обширную программу по экспансии (к этим планам была готова присоединиться американская компания «Кайзер Алюминиум»); во-вторых, следовало добиться реформы налогообложения в Новой Каледонии, которое тормозило экономическое развитие, поскольку налог высчитывали исходя из объема деловых операций, вместо того, чтобы облагать им только доходы.

* * *

В 1961 году Рене Фийон рассказал мне о финансовых трудностях «Пенарройи», где он был вице-президентом с тех пор, как оставил банк.

Мы перестроили структуры и приняли на работу, по совету Жоржа Помпиду, тогда директора банка, молодого инженера по имени Бернарде Вильмежан, который в течение года занимался углубленным изучением ситуации. После чего было решено, что мы возьмем дело в свои руки, Помпиду примет основную ответственность на себя, а я стану президентом. Судьба в лице генерала де Голля решила иначе: на Пасху 1963 года Помпиду был назначен премьер-министром. Я решил не искать ему замены и сам впрягся в работу.

Итак, я, несколько, на мой взгляд, неожиданно, оказался главой предприятия, чьи акции котировались на бирже, руководимого высококвалифицированным штабом горных инженеров и техников. Там трудились несколько тысяч человек, разбросанных по Франции, Испании, Италии, Северной Африке, Южной Америке. Естественно, моей первой заботой было утвердить свой авторитет и завоевать доверие руководящей элиты, чтобы обеспечить Вильмежану беспроблемное продвижение к высшим должностям в компании.