Мирные средства исчерпаны - [48]

Группа поднялась до самого перевала и сразу же свернула в скопление больших валунов, среди которых Валидов спал утром. Но бандиты явно не спать отправились, а шли с определенной целью.

Первой мыслью Гази Талгатовича была мысль о необходимости догнать бандитов и посмотреть, куда они пошли, но он вовремя остановил себя. Валуны – прекрасное укрытие. А что если у бандитов там что-то спрятано и они, забрав искомое, пожелают вернуться? А Валидов в это время будет только подходить к дороге по полностью открытому месту! Это был вполне допустимый вариант, и он пришел в голову Гази Талгатовичу вовремя. Минуты не прошло, как юнец вернулся, остановился на краю верхнего участка дороги и поднял бинокль, чтобы рассмотреть происходящее в селении. Бинокль был без тепловизора, но очень большой, похоже, морской, старинный. Морские офицеры могут себе позволить иметь такие бинокли, которые волной с корабля не смоет из-за их тяжести. Сухопутным же офицерам таскать такие на собственной шее накладно. Спина заболит, а шея попросту сломается.

Поднял свой бинокль и Валидов, чтобы рассмотреть юнца как следует, и вдруг увидел, как под распахнутой камуфлированной курткой колышется от сбившегося дыхания небольшая, но откровенно женская грудь. Это был факт, выходящий за рамки понимания старшего лейтенанта Валидова. Он впервые столкнулся с тем, что боевиками командует женщина. Но зато убедился в возможной правоте полковника Олега Степановича, который приписывал именно женщине два совершенных убийства. Причем эта женщина не выглядела физически сильной. Может быть, быстрая, резкая, но силы в ее тонком теле было откровенно маловато. Впрочем, для выполнения отдельных элементов рукопашного боя сила и не требуется, требуется только тренированность. Валидов хорошо знал несколько ударов, способных убить человека. И отшлифовать эти удары мог бы при желании любой. А женщина же действует не ударами «рукопашки», а с каким-то оружием в руках. Неожиданный удар оружием вообще не требует ничего, кроме злости и жестокости. Но главное не в этом, главное сводилось к простому недоумению, как эти бородатые, умудренные жизнью бандиты подчиняются этой женщине. Для них, традиционных людей Востока, с его понятиями и с его отношением к женскому полу, подчиняться женщине, наверное, унизительно, но тем не менее все было именно так. Чем-то она брала, каким-то образом сумела властвовать над этими мужчинами.

И, вполне вероятно, что против нее и придется действовать старшему лейтенанту Валидову, против нее и проводится вся эта сложная многоходовая операция. Но привыкший настраивать себя и своих солдат к тому, что любой противник всегда является смертельно опасным, и потому никогда нельзя пренебрегать им, старший лейтенант поймал себя на том, что невольно расслабляется, когда начинает думать о том, что противник – женщина…

Глава седьмая

1

Женщина долго рассматривала селение через окуляры бинокля. Так долго, что у нее руки должны были устать. Бинокль ведь не просто большой, он чисто внешне весьма увесистый. Видно было, как напряглись ее руки, когда поднимали бинокль к глазам. Одно это должно говорить о ее силе и выносливости. Но это же говорило и о возможном женском любопытстве, которое женщины стремятся удовлетворить через тяжелые испытания. Эта же, кажется, вообще решила уподобиться жене Лота^[15]. Именно так почему-то хотелось думать старшему лейтенанту Валидову. Но он не спешил с выводами. Выводы всегда сами приходят, когда накапливается достаточное количество фактов. А у старшего лейтенанта пока фактов не было никаких, кроме предположений полковника Олега Степановича и туманных доводов экспертизы ДНК крови из лужи в прихожей подполковника Серегина. А пока не набралось фактов, которые еще предстоит тщательно искать и классифицировать, надо только наблюдать.

Руки женщины, кажется, все-таки устали, и она передала бинокль подошедшему к ней широкобородому круглолицему бандиту с многочисленными шрамами на лице. Запоминающаяся физиономия! Похоже, наглым раньше был, пер вперед, невзирая ни на что, и нарвался где-то на «растяжку», бронежилет тело защитил, а лицо досталось осколкам на растерзание. Возможно, ноги и руки тоже. Но, обычно, если человек на «растяжку» наступит, его даже бронежилет не спасет. Если досталось только лицу, да и то скорее всего на излете, на «растяжку» нарвался кто-то другой, которому собственная внешность после взрыва уже перестала быть интересной, а этому человеку повезло, он лишь пострадал, и по графе «особые приметы» в ментовском описании на розыск его уже ни с кем не спутают. Если граната под ногами разорвется и осколки в лицо угодят, они мозги начисто вышибут. Хотя Гази Талгатович знал одного полковника из другой бригады, который в молодости где-то на «растяжку» наступил. Ноги камни защитили, но тоже получил в лицо полную порцию осколков. И, как рассказывали, сам плоскогубцами эти осколки из лица вытащил и в бой пошел. Характер! А кто сказал, что у бандита не может быть характера? У кого характера нет, тот дома сидит, в горы не уходит.

Больше наблюдать особо было не за чем, а предпринимать что-то скорее всего поздно, да и надобности в этом уже, пожалуй, не было. Старший лейтенант увидел, как с двух сторон его ползком обходят бандиты, с каждой стороны по паре. А пятый дальше ушел, снизу подпирает, блокирует возможный путь отступления. Так пробираться они могли только к нему. А женщина его просто перехитрила со своей обычной женской изобретательностью, долго держала бинокль исключительно для того, чтобы его внимание к себе привлечь. Она прекрасно понимала, что делает. Он ведь ее тоже рассматривал в бинокль. А когда окуляры к глазам прикладываешь, окружающее не видишь. Во время этого наблюдения бандиты, должно быть, бегом прошли открытый участок, потом миновали «мертвую зону», которую Валидов со своего места просмотреть не мог, а теперь отрезали ему все пути к отступлению. Правда, отрезали почему-то от Тахчурмахи, считая, видимо, что он из той команды, которая поехала в селение. А может быть, приняли за наблюдателя или просто за отставшего по какой-то причине. Но Валидов отступать к селению и не намеревался. Здраво оценив обстановку, он поднялся в полный рост и пошел прямо к женщине и бандиту с изуродованным лицом, опустив ствол автомата, но не бросив оружие. Они замерли в напряжении, понимая, что игра пошла в открытую, и даже, кажется, с некоторой рисовкой. Эта рисовка всегда была характерным стилем поведения горцев, и они часто на этом попадались. Но против национального характера не попрешь.