Мирные переговоры - [40]

- Нет, сказал я. - Нет, пока вы не расскажите мне что-то обо всех этих вещах со звезднорождённым.

Он пару раз сжал челюсти. Затем он сказал:

- Я говорил тебе. Ты был рождён в правильное время в правильном месте. В результате ты... - Он вздохнул, словно пытаясь найти объяснение. - Твоя жизненная сила резонирует с частотой, которая зеркально противоположна силе Иных. Они не могут забрать твою свободу воли. Они уязвимы перед твоей силой. Чёрт, ты можешь ударить их и они действительно почувствуют боль.

Что ж. Удар в что-то вроде лица заставило ты гончую вздрогнуть на три четверти секунды.

- Давайте считать это планом Б.

- Хорошая идея, - сказал Эбенизер.

Я нахмурился:

- Эти штуки со звезднорождёнными. Это случается всё время?

Старик, казалось, задумался прежде, чем ответить.

- Каждые шестьсот шестьдесят шесть лет.

- Почему? - спросил я его. - Для чего это? Что приближается?

Старик тряхнул головой.

- Урок на сегодня окончен. Я уже сказал больше, чем должен был.

- Подожди минуту, - сказал я.

- Хосс, сказал он тихим голосом, похожим на гранит. - Нет ничего, что ты можешь сделать для того вампира, кроме как пойти на дно вместе с ним. Брось это. - Он закрыл глаза и заговорил сквозь сжатые зубы: - Или я заставлю тебя это бросить.

Я ожидал почувствовать ярость от его слов. Я никогда не реагировал хорошо на авторитарные жесты.

Но я не чувствовал злость.

Только... боль.

- Ты не доверяешь моим суждениям, - сказал я тихо.

- Конечно доверяю, сказал он хмуро. - Но я забочусь о тебе даже больше, и ты завяз по уши в болоте с аллигаторами и ты не думаешь сейчас ясно. - Он отбросил комок эктоплазмы, который грозился попасть ему в глаза. - Ты знаешь меня. Я не хочу делать этого с тобой, Хосс. Не заставляй меня.

Я на мгновение задумался о том, что собираюсь сказать.

Я всегда знал Эбенизера МакКоя как грубого, резкого, жёсткого, бесстрашного и неизменно доброго человека, еще до того, как я узнал, что он мой дедушка

Я хотел рассказать ему о его другом внуке. Но я понимал ту ненависть, которую от чувствует. Я понимал это, потому что и сам это чувствовал. Это было той ненавистью, которые немногие испытывают в развитых странах, ненависть, которая идёт от крови и смерти, когда близких тебя людей ранят и убивают. Застарелая ненависть. Вооружённая. Первобытная.

Если бы кто-то когда-то открыл бы мне, что эти вурдалаки были на самом деле моими потомками, я не знаю как отреагировал бы, за исключением того, что это было бы неразумно и что-нибудь бы сгорело.

Я не мог рассчитывать на моего дедушку. Я мог быть всем, что было нужно моему брату.

- Сэр, - сказал я наконец. - Вы знаете меня. Когда кто-то, о ком забочусь в беде, я пройду через всё, что потребуется, чтобы помочь ему. - Мои следующие слова вышли шёпотом. - Не заставляйте меня проходить через вас, сэр.

Он сузил глаза.

- Думаешь,ты сможешь, Хосс?

- Пока всё хорошо.

- Сказал человек, упавший с тридцатого этажа.

Мы оба застыли на мгновение, роняя эктоплазму, никто из нас не двигался.

- Звёзды и камни, - вздохнул старик в конце концов. - Иди остынь. Подумай об этом. Поспи с этим, - его голос стал твёрже. - Может ты изменишь мнение.

- Может один из нас изменит.

- Один из них, - он выплюнул последнее слово, словно он было сделано из кислоты, - не стоит того, чтобы твоя дочь осталась сиротой.

- Это не о том, кто такие они, - сказал я тихо. - Это он том, кто я. И об примере, который я подаю.

Старик на мгновение уставился на меня, выражение его лица не читалось.

Затем он повернулся и медленно пошел прочь, его плечи поникли, его челюсти сжаты. По пути он исчез за завесой, которая, как и большая часть его магии, была лучше всего, что я мог сделать. Я остался стоять один в пустом гараже.

Я посмотрел на обломки вокруг и закрыл глаза.

Семья усложняла всё.

Проклятье. 

Глава 13.

- Гончие Тиндалоса реальны, да? - спросил Баттерс. - Странно.

- Что ж. В каком-то значении "реального", - сказал я. - Лавкрафта выгнали из Венатори Умброрум за то, что он возился с исследованиями Общества Туле. Не знаю многих подробностей, но, по-видимому, на самом деле его кишки пожрал вовсе не рак. Это было... что-то более буквальное.

Я сидел за маленьким столиком в кухне квартиры Баттерса. Я снял пыльник и положил обе руки на стол ладонями вверх. Баттерс сидел напротив меня в свободной спортивной одежде. На столе рядом с ним лежал ящик с инструментами санитара, и сейчас он разглядывал мои руки сквозь толстые стекла, которые теперь носил в виде надежно закрепленных спортивных очков.

Баттерс был невысокого роста, лет сорока с небольшим, и стал еще меньше с тех пор, как пришел в форму. Теперь он весь был сделан из канатов. Может быть, пять футов пять дюймов, но если бы он весил больше ста сорока фунтов, я бы съел свой пыльник без соли. Его волосы были темными, вьющимися, неухоженными, но это могло быть причиной моего появления у его двери в нерабочее время.

- Боже, - пробормотал Баттерс, вытирая салфеткой глубокие порезы на моих руках. - У тебя в ранах моторное масло.

- Это проблема?

Он посмотрел на меня сонным, безразличным взглядом.

- Учитывая весь мусор, из которого он состоит, да. Да, это проблема, - он вздохнул. - Надо его удалить. Извини, чувак.