Мирные переговоры - [29]

Конечно, у него были свои причины для этого, но что касается всего мира, то Белый Совет говорил просто и ясно: связываясь с одним из нас, ты связываешься со всеми нами.

Если они проголосуют против меня, это покровительство исчезнет. Никто не прикроет меня, даже теоретически.

Никто, кроме Мэб.

Конечно, в определенных обстоятельствах я доверял Мэб свою спину больше, чем кому-либо из живых. Может, она и чудовище, но сдержала слово и осталась на стороне своего народа. Но даже в этом случае я не питал иллюзий относительно того, что она хочет, чтобы я был более податлив к ее различным потребностям. Она хотела, чтобы я был злее, холоднее, темнее, безумнее, потому что это сделало бы меня более способным выполнять работу Зимнего Рыцаря. Я знал, что Мэб не сможет слишком сильно толкнуть меня в этом направлении, потому что это разозлит некоторых людей в Совете - а объединенный Белый Совет был силой, которой даже Мэб не могла бросить вызов.

Но если бы я был изгнан из милости Совета . . . Что ж. Без угрозы действий вплоть до тотальной войны, чтобы защитить чародея с хорошей репутацией, Мэб была бы свободна сделать намного больше, чем предложить мне свежие печеньки, когда дело дошло бы до подталкивания меня к темной стороне.

Я постоял там некоторое время, раздумывая. Томас отправился в охоту на Этри. Это было личным? Вряд ли. Томас был, кхем, в фаворе у свартальвов. Особенно у женщин. Я не думаю, что он хоть раз даже говорил с Этри.

Тогда, было ли это как-то связано с ревностью? Может быть Томасу пришлось защищаться, или пытаться донести что-то до ревнивого дружка? Или брата?

Опять же, сомнительно. Свартальвы не понимали концепции сексуальной моногамии. Их пары основывались на общих ценностях, биологических или иных, и за пределами железного кодекса чести, когда дело касалось заботы о потомстве, они находили обычный человеческий подход к сексуальности сбивающим с толку. Если бы я сел обедать с Этри и заявил, что трахнул его сестру, Этри счел бы это замечание небрежным интересом и поинтересовался, понравилось ли мне.

Окей, я сейчас скажу кое-то немного злое - мой брат вообще не сложный парень. Ему нравится, по порядку, Жюстина, секс, физические упражнения, еда и питье, а иногда и драка с кем-то, кто нарывается. Последнее, по-видимому, не включало в себя Этри и его людей, которые, как группа, были примерно такими же угрожающими, как амиши в ваш обычный день. Так что причин, по которым Томас захотел бы убить Этри, было немного.

А может быть, он и не хотел. Предположим, что я был среднестатистическим завоевателем мира, смутьяном с манией величия, и я хотел, чтобы Томас убрал кого-нибудь для меня. Как мне заставить его сделать это?

Очевидный ответ. Когда я уходил, она все еще вытирала слезы, которые время от времени появлялись на ее щеках.

Если кто-то угрожал Жюстине, то, по крайней мере, за ней следили. Но кто мог это сделать?

Чтобы ответить на этот вопрос, полагаю, что должен выяснить, кто наблюдает за ней, и расспросить их.

Я хрустнул костяшками пальцев и принялся за работу.

Я быстро осмотрел коридор перед их квартирой и ожидаемо ничего не нашел. Лара и ее охранники уже осмотрели это место, а мой брат унаследовал остатки маминого могущества. Он не был даже близко похож на чародея, но у него было достаточно сил, чтобы разбираться в магических схемах, и было бы чертовски трудно шнырять по этому коридору, накладывая заклинания для слежки в течение часа или двух, оставаясь незамеченным.

Я провел второй, более тщательный осмотр, чтобы быть уверенным, а затем пошел наружу, медленно, с открытыми чувствами, чтобы воспринимать любые магические силы, которые могли бы тут присутствовать. Я даже быстро посмотрел на швейцара Зрением - опасной практикой открытия разума перед сырой энергией мироздания. Зрением ты видишь вещи такими, какие они есть, и запоминаешь все, что видишь, и никакие чары не могут от этого скрыться.

У меня ничего не было. Швейцар был чист, говоря магическим языком, или, по крайней мере, не пострадал от психической атаки, которая могла бы его принудить. Кто-то мог бы так же легко его подкупить, предположил я, хотя был уверена, что люди из Службы безопасности Лары достаточно хорошо прикрыли бы его. Черт возьми, если уж на то пошло, я предположил, что швейцар был одним из людей Лары. Это было бы вполне в ее стиле.

Поэтому я отправился на поиски снаружи, так же чутко реагируя как на любые магические проделки, так и на любую обыденную подозрительную активность. Я осторожно обошел здание, все мои чувства были открыты, и нашел... абсолютно ничего.

В этом не было никакого чертова смысла, поэтому я проделал это снова, только медленнее и тщательнее, не закончив до полуночи. По-видимому, вокруг было очень много ничего. Но, по крайней мере, мне потребовалось полтора часа, чтобы определить это.

Я прорычал что-то себе под нос, повернулся, чтобы снова уйти, и приготовил Зрение, чтобы быть абсолютно уверенным, что ничего не пропустил.

- Когда собака слишком сильно гонится за запахом, - сказал мужской голос позади меня, - она не следит за своим собственным следом. Чародей должен быть лучше.