Мирные годы - [32]

— В открытом сражении, великий, любой из наших легионов, конечно, разобьёт дикарей любого из этих островов, — ответил я монарху, пока босс перебирал аргументы, — Но после первого же разгрома дикари перейдут к тактике налётов и засад, как это делают лузитаны и кельтиберы. Ты же сам прекрасно помнишь, как нелегко было выкуривать из пещер последних лузитанских бандитов, когда мы только завоевали страну. И это — при том, что нам помогали здешние турдетаны и конии, довольные нашим приходом и нашей властью. А что было бы, если бы и они тоже выступили против нас?

— Ну, ты уж скажешь тоже! — хмыкнул Миликон, — Мы же для них — свои!

— Вот именно, великий. А там у нас своих не будет. Острова невелики и плотно заселены, так что лишней земли у дикарей нет. Они даже между собой из-за этого воюют, когда их становится слишком много, хоть это и война своих со своими. А любой чужак станет для них общим врагом, которого надо изгнать со своей земли, а заодно и разжиться богатой добычей. Каждый убитый солдат — это три дротика с железными наконечниками, копьё с большим наконечником, меч и кинжал, а у дикарей вообще нет металлов, и любой железный предмет для них — величайшая ценность. Так зачем же они будут убивать друг друга, когда можно убивать наших? А пещер там не меньше, чем здесь, и они знают там каждый куст и каждый камень. Ни один наш колонист там не будет чувствовать себя в безопасности, стоит только легиону покинуть остров, и значит, нельзя выводить войска, пока не будут выловлены и уничтожены все бандиты, а на это уйдут годы. И так — на всех островах. За сколько десятилетий ты рассчитываешь завоевать и замирить весь архипелаг?

— Но ведь вы же как-то собирались сделать это в будущем?

— Наёмниками, великий, а не призванными на службу крестьянами. Пока-что у нас их мало, поэтому и откладываем завоевание до лучших времён.

— Хороший наёмник в бою стоит трёх ополченцев, но такие наёмники дороги, великий, — поддержал меня въехавший в мою мыслю босс, — А дешёвый сброд, согласный наняться за жалованье легионера — хуже ополченцев и не годится для серьёзной войны.

— Вроде тех переселенцев, которых вы отказываетесь принимать к нам? — понял монарх, — С такими солдатами, конечно, много не навоюешь. А чем плохи легионеры? Ну, согласен, выучка у них не та, ну так больше их пошлём. Полтора легиона, допустим.

— Легионеров, великий, мы отрываем от их крестьянских хозяйств. Так если мы воюем на нашей границе с соседями — это недалеко. Мы даём людям завершить весенние работы, воюем летом, но к осени заканчиваем военные действия и распускаем людей по домам — их хозяйство в этом случае не несёт почти никакого урона. А теперь — представь себе войну за морем. Всех дикарей за один сезон не замирить, так что войско с острова выводить нельзя. Значит, солдаты не возвращаются по домам осенью и не обрабатывают своих наделов, а их семьи — бедствуют.

— Так ведь мы же их другими заменим! Пришлём других, а этих — отпустим.

— Всех не сменим, великий. Твой же собственный наместник не захочет воевать одними только неопытными новобранцами и потребует от нас, чтобы ему оставили хотя бы треть старого состава, пока не набрался опыта новый. Значит, треть легиона останется на второй срок, и пополнение будет знать, что та же судьба ожидает и каждого второго из них, а их семьи тем временем будут бедствовать. Это не прибавит им боевого духа. Одно дело — защищать свою страну или пускай даже и расширять её пределы, и совсем другое — завоёвывать чужую где-то далеко за морем. Зачем крестьянину далёкая чужая страна? Не это мы с тобой обещали людям, давая им землю и обязывая за неё службой.

— Ну так римляне же служат за морем, в той же Бетике, хотя где Италия, а где — Бетика? Неужто наши люди хуже римлян?

— Не хуже, великий, но как их это до добра не доводит, так не доведёт и наших, — вмешался я, — Римляне служат по пять лет в Бетике и по шесть — в Ближней Испании, а их хозяйства тем временем приходят в упадок и разоряются. Вот — цена испанских серебра, меди и железа для римской казны, которую платит за них римский народ.

— Максим, ты чей друг — наш или римлян? — пошутил царь, смеясь вместе со всеми присутствующими на правительственном совещании.

— Как римский гражданин, хоть и всего лишь простой вольноотпущенник — не могу молчать! — отшутился я, вызвав новый взрыв смеха всего собрания.

— Римским солдатам, конечно, не позавидуешь, — задумчиво признал монарх.

— Ну так и зачем ставить в их положение своих? — додавил его Фабриций, — Так они хотя бы уж за металлы испанские страдают, а за какие ценности хочешь надорвать наших турдетанских крестьян ты, великий? Металлов на Островах Блаженных всё равно нет. И бананов на них, кстати, тоже ещё нет — их ещё сажать там надо и выращивать, и это — только после завоевания и замирения. Мы тебе их с Горгад, которые уже наши, раньше привезём, сколько понадобится.

— А драгоценная «драконова кровь»?

— Тоже есть и на Горгадах. Тебе мало той, что мы привозим оттуда?

— Ну, её много и не нужно, и привозите вы её достаточно.

— Тогда зачем тебе войны где-то в далёких странах? У нас — наёмники, которые не сеют и не пашут, и им всё равно, где и сколько служить, лишь бы жалованье платили, да было где поразвлечься. А у тебя — крестьяне, которых не стоит отрывать от их земли надолго. Чем меньше войн, тем больше их достаток, а с него — и доходы твоей казны. Ну так и наслаждайся мирными годами вместе с ними. Рим, конечно — наш большой друг и союзник, но это ещё не значит, что нам следует брать с него пример абсолютно во всём.