Мирное время - [3]

- Гиссарская долина, - сказал молчавший всю дорогу сосед Виктора.

Это был смуглый молодой человек, одетый в темный пиджак и синий ватный халат, несмотря на жару. Его лицо оживилось, он то и дело смотрел по сторонам, будто отыскивал родные места.

Разговорились. Сосед сообщил, что фамилия его Мирзоев, он работает следователем в Дюшамбе, ездил в Термез по одному очень запутанному делу. А теперь вот возвращается домой, и если кому-либо из товарищей негде ночевать, он с радостью примет их у себя. Говорил Мирзоев медленно, с трудом подбирая русские слова.

Дорога подходила все ближе к горам. Они постепенно выплывали из туманной дымки, становились все ярче, рельефней. Сверкающие ледники сползали по склонам и терялись в живописных горных лугах.

Вдруг внизу что-то громко зашипело и, проехав немного, автомобиль остановился, осев на одну сторону. Из кабины, ругаясь, вылез шофер и подошел к заднему колесу. Люди с винтовками спрыгнули на землю. За ними слезли остальные.

- Чертовы камеры! - ругался шофер, вытаскивая домкрат. Пассажиры принялись ему помогать.

Вскоре подъехал второй автомобиль и, окутав их плотной стеной пыли, ушел вперед. Виктор заметил в кузове машины почерневшего от пыли Толю, который улыбнулся ему и приветственно помахал рукой. Жена Толи, видимо, сидела в кабине, а девушки лежали на тюках, укрывшись каким-то полотнищем.

- Все-таки они нас перегнали, - с сожалением сказал Ленька и взял у шофера насос, чтобы накачать камеру.

Вторая машина ходко шла вперед. Солнце спускалось к гребням заснеженных гор. На поголубевшем небе появились маленькие белые облачка. Все чаще стали попадаться деревья, ручьи с прозрачной водой.

Толя удобно расположился на мягких тюках с мануфактурой, зацепившись ногами за веревки. Он успел вздремнуть после чаепития в Сурхане, и теперь его мучил голод. Хорошо бы сейчас пообедать. Где вы, домашние обеды! Только теперь он понял, какие вкусные обеды готовила мать. Эх, мама, мама! Как все неудачно получилось. Даже не попрощались как следует...

Толя повернулся и через запыленное заднее окошко кабины смутно увидел затылок жены, сидевшей рядом с шофером. Она и здесь сумела неплохо устроиться, подумал он. Такой человек нигде не пропадет. А вот что он будет делать на новом месте, - этого Толя себе не представлял. Не ошибся ли он, согласившись поехать так далеко? Уж слишком здесь все не похоже на то, что он знал до сих пор. У Людмилы в Дюшамбе живут какие-то друзья. Но ведь можно было найти друзей и поближе. К тому же и денег мало. Надо будет сразу искать какую-нибудь работу. А что он умеет делать?

Анатолий повернулся на другой бок и локтем зацепил Ходычу. Девушка, уставшая за целый день немилосердной тряски, только что уснула, а этот длинный медведь разбудил её. Она откинула с головы полотнище, зло посмотрела на Толю и глубоко вздохнула. Молодой человек смущенно отвернулся.

Ходыча взглянула на бесконечную, уходящую за горизонт горную цепь, снежные шапки, розовеющие в лучах заката. Стало грустно и чуть тревожно. Ведь не даром же сидят в машине люди с винтовками в руках.

Грузовик подъехал к маленькой речке с холодной и прозрачной водой, сквозь которую проглядывало дно, усыпанное мелкими камешками. Шофер вышел из кабины, с трудом разыскал в кузове старое измятое ведро и набрал воды.

- Глядите, - сказал он, выпрямившись. - Вон на горе Дюшамбе.

Пассажиры повернули головы и увидели вдали темные купы деревьев и какие-то постройки.

Все оживились, будто стряхнули усталость, и разом заговорили.

Шофер завел мотор, и машина снова побежала по дороге. Теперь все смотрели только вперед - туда, где смутно виднелся город.

Автомобиль на тормозах медленно спустился с горы. Машину догнала плотная пелена пыли, обволокла сидевших на тюках людей и поползла вперед. Пришлось ждать, пока уляжется пыль и снова станет видна извилистая линия дороги. Автомобиль осторожно пополз вниз к берегу.

Через неширокую бурную реку были переброшены толстые бревна. Ничем не укрепленные, они ворочались под колесами автомобиля и казалось, что вспененная вода вот-вот поглотит их вместе с машиной...

За рекой дорога пошла в гору.

Впереди открылась неширокая долина, уходящая в темные, закрытые легким туманом горы. Солнце садилось за их вершинами, в долине сгущались тени. По полям носился теплый вечерний ветерок, шумел в сухой траве, гонял по дорогам опавшие листья.

В стороне остался маленький домик с двумя радиомачтами и часовым под навесом. Дальше потянулись глиняные заборы. Редкие прохожие с большими бородами и пышными чалмами останавливались и глядели вслед. Машина миновала мост через широкий арык и въехала в тесную от глиняных заборов прохладную улицу.

ГЛАВА ВТОРАЯ

ГУЛЯМ-АЛИ ОТПРАВЛЯЕТСЯ В ДЮШАМБЕ

Гулям-Али родился вблизи Каратага в кишлаке Абду, Гиссарского бекства.

Он жил в лачуге, черной от дыма, протекающей во время дождя. В углу, у развалившегося дувала росла чахлая вишня. Неподалеку доживало свои последние весны старое ореховое дерево. Вдали виднелся Каратаг, изрезанный горными ручьями, утопающий в зелени садов.

Отец мальчика Али-Азиз всю жизнь работал у каратагских баев. С хозяйского дастархана он подбирал остатки лепешек, недоеденный изюм, урючные косточки и приносил в свою нищую лачугу. Мать Гуляма умерла давно, мальчик не помнил ее. Старшая сестра Навруз, что значит новый день, сухая и сморщенная от голода, варила похлебку и кормила Гуляма и его младшего брата. Летом дети бегали по кишлаку и выпрашивали у соседей кисть винограда, яблоко или персик.