Мирная еда - [54]

От стойкости к антибиотикам к свиному гриппу

В контексте идеи «болезни как символа», это означает, что люди, если они действительно не осознают ситуацию, становятся подверженными аутоиммунным заболеваниям, аллергиям и инфекциям. Впрочем, именно это мы и наблюдаем во все более катастрофическом масштабе. На протяжении 50 лет мы миримся с промышленным содержанием скота, а за последние 30 лет уровень аллергических заболеваний возрос с 8 до 40 %. То, что здесь, кроме символики и аналогии, существуют и конкретные взаимосвязи, не удивительно. Промышленное содержание животных в чрезвычайной степени повышает их восприимчивость к инфекционным заболеваниям, поэтому в огромных стойлах царствует настоящий медикаментозный разгул с дезинфицирующими средствами (биоцидами) с одной стороны и антибиотиками – с другой. К счастью, в ЕС их применение, во всяком случае, в профилактических целях, в будущем собираются запретить. Научный комитет ЕС по выявляемым рискам для здоровья, консультирующий Европейскую комиссию, в результате нескольких исследований обнаружил взаимосвязь между применением биоцидов и стойкостью к антибиотикам. Несмотря на это, применение биоцидов в ЕС и запрещать не планируется.

Тем не менее, этот путь способствует развитию стойкости среди возбудителей. Иными словами, расточительное применение антибиотиков в стойлах лишает нас в больницах последнего оружия против возбудителей.

Промышленное содержание животных в неестественно тесных загонах способствует, кроме всего прочего, одновременному заражению несколькими вирусами, гены которых могут комбинироваться по-разному. Свиной грипп был еще сравнительно безобиден для нашего здоровья, но оказал значительное влияние на животных и, кстати, на нас как для налогоплательщиков. В любом случае, он не был случайностью и действительно может когда-нибудь превратиться в пандемию. Ученые едины во мнении, что промышленное содержание животных благоприятствует возникновению новых видов вирусов и бактерий, которыми обмениваются человек и сельскохозяйственные животные, и эти возбудители представляют стремительно растущую опасность.

Основы таких новых генных комбинаций закладываются с распространением промышленного содержания скота. На этих фабриках производится дешевое, нездоровое мясо и, вместе с ним, потенциально смертельные возбудители, не говоря уже о загрязнении окружающей среды в совершенно невероятном масштабе.

Прямые последствия для души: очерствление

В гораздо большей степени, чем поедателей мяса, это затрагивает, естественно, производителей животной пищи. О душевном самочувствии предпринимателей и владельцев, а также акционеров скотобоен, животноводческих фабрик, откормочных предприятий и т. д., мы можем лишь догадываться. Мне жаль их от всего сердца, и я бы пожелал, чтобы их не постигла плачевная судьба, которую они уготавливают бесчисленным созданиям. Однако, имея 30-летний опыт в психотерапии, я в это не верю и, к сожалению, хорошо знаю, как бывает на самом деле. За все приходится платить, и счет когда-нибудь сравняется. Поэтому виновники имеют все основания ужасаться – их немилосердные действия и их жизнь имеют все шансы закончиться самым жалким образом. Никакая душа не может быть столь безучастной, чтобы, в конце концов, не искать возмещения – и когда-нибудь найти.

Что касается фермеров США, то их уровень самоубийств, в четыре раза превышающий этот показатель у прочего населения, подтвержден официально. А человек должен быть действительно в отчаянии, чтобы наложить на себя руки. Те, кто при упомянутых условиях постоянно и регулярно поднимает руку на беззащитных животных, как малообразованные рабочие животноводческих фабрик, наверняка тоже в отчаянии от себя и своих действий, признаются они себе в этом или нет. Страдая от недостатка времени и плохой оплаты, они, естественно, не могут переработать это на душевном уровне. Они склонны к тому, чтобы выпускать свою агрессию «вниз», и животные становятся беспомощными жертвами отвратительных извращений. В конечном счете, «бедолаги» мучают бедолаг.

Их вульгарный язык, когда они, сознаваясь, облегчают свое сердце, соответствует им и их жизни. Какое бы отвращение к нему мы не испытывали, убежать от темы это все равно нам не позволит, пока мы не сделаем правильный выбор в еде. Язык – лишь выражение того вибрационного уровня, самое непосредственное влияние которого мы познаем, поглощая результаты такой работы в виде пищи.

Гейл Эйснитц[104] собрал целую коллекцию таких мерзостей из разговоров с рабочими этой печальной области современного животноводства. «Нелегко говорить об этом. Ты испытываешь огромный стресс, все это давление. И это звучит по-настоящему подло, но я втыкал им электрошокер в глаз. И оставлял его там». «Когда какая-нибудь свинья отказывается двигаться, ты берешь крюк для мяса и втыкаешь ей в задний проход, а потом тянешь его назад. Ты тянешь этих свиней, когда они живые, и часто крюк вырывается из очка». «В убойном цехе, где всегда течет много крови, ее запах делает человека агрессивным. Правда. У тебя возникает такое ощущение, что, если свинья тебя пинает, ты ей мстишь. Вообще-то ты ее уже убиваешь, но этого недостаточно. Она должна страдать… Ты подходишь к этому жестко, добавляешь ей, ломаешь ей дыхательное горло, топишь ее в собственной крови. Расщепляешь ей нос. (…) Я был не единственный, кто такое делал. Один забойщик иногда гонит еще живых свиней в чан для шпарки. И все – погоняльщики, вешальщики, уборщики – бьют свиней металлическими трубами. Каждый знает это, все». Или: «Одна живая свинья посмотрела вверх на меня, и я просто взял свой нож и вынул у нее глаз, пока она просто сидела. И эта свинья только просто визжала». Или: «Большинство коров, которых подвешивают, (…) еще живые. Они их разрезают. Они все еще живые. Их ноги отрезаны. Их глаза широко распахнуты, и они плачут. Они кричат, и ты можешь видеть, как глаза их почти выпрыгивают»