Миражи в Андах - [38]

– Камилой, которую ты ищешь, была моя мать Элена, – бесцветным голосом сказал он. – Это был ее кабинет, и те материалы, которые ты здесь найдешь, думаю, дадут ответы на многие твои вопросы. Ты очень много значила для нее, Аликс.

– Значит, ты знал о письмах?

– Да, я знал обо всем. – Он слегка коснулся кончиками пальцев ее подбородка. – Давай поговорим об этом позже. А пока ты можешь оставаться здесь столько, сколько тебе будет угодно. Я прикажу принести тебе чай. – С этими словами Висенте исчез за дверью.

Когда дверь бесшумно закрылась за ним, Аликс долго стояла неподвижно, глядя в одну точку. Множество самых различных чувств обуревало ее по пути в этот дом. И все они были связаны со встречей с неким – неважно, каким – человеком. К тому, что она нашла здесь, она была совершенно не готова.

По ее щеке медленно скатилась слеза. Что все это значит? И почему Висенте решил открыть ей правду? Потому что чувствовал себя виноватым перед ней? Ведь он понял, что она влюблена в него, и поэтому, наверное, решил таким образом компенсировать ей отсутствие ответного чувства. Но нет, больше она не хотела думать о Висенте. Как ей уже не раз приходилось делать во время своего пребывания в Эквадоре, Аликс усилием воли переключилась на другое. Помогло на этот раз и то, что присутствие здесь Камилы чувствовалось слишком остро, чтобы не замечать его.

Она начала с замиранием сердца открывать ящики ее письменного стола, один за другим, осматривать отделения секретера, время от времени поглядывая в окно: там открывался великолепный вид на вулкан Котопакси. Аликс нашла альбомы с семейными фотографиями и целую пачку дневников, которые Элена вела с ранней юности. На каждом дневнике аккуратно были проставлены даты его начала и окончания. Почему-то, однако, несколько последних лет жизни Элены в них не были описаны. Снова загадка. Аликс сняла очки и в раздумье прикусила дужку зубами. Она сильно сомневалась, что Элена вдруг перестала вести дневник. Значит, там было записано что-то такое, чего ей знать не положено, и Хуан Карлос с Висенте просто убрали те тетради из стола, прежде чем показать кабинет Аликс.

Кроме дневников, там были записные книжки с набросками первых романов Камилы. Почерк был знаком Аликс до боли. Она сама, без памяти любя свою семью, теперь хорошо понимала скрытность Висенте и даже прощала ее.

Горничная бесшумно вошла, поставила поднос с чаем и так же тихо вышла. Аликс прервалась ненадолго и, прихлебывая чай, начала читать. Все ее существо замирало от восторга. Здесь было неизмеримо больше, чем ей требовалось для статьи в «Ньюсмейкерз» и даже для диссертации. Эти материалы просто бесценны для биографа. Но разрешат ли Серрано воспользоваться ими?

Аликс продолжала читать, в ее мозгу роились идеи. Несколько часов пролетело незаметно. Горничная так же бесшумно принесла ланч, к которому Аликс даже не притронулась. Она была слишком захвачена открытиями, чтобы думать о еде.

В следующем ящике, который она открыла, оказалась пачка аккуратно сложенных писем. Ее писем. Аликс не могла сдержать слез, снова стиснувших ей горло. Камила хранила ее письма, следовательно, их переписка имела для нее большое значение. Как и говорил Висенте. Ленточка, связывавшая пачку, трогательно напоминала о временах, когда письма хранились как драгоценная реликвия.

В комнате постепенно начало темнеть – за окном смеркалось. Хуан Карлос постучал в дверь и вошел. Включил свет.

– Не хочешь поужинать со мной, Александра?

Аликс откинула волосы со лба.

– Простите. Я и не заметила, что уже так поздно. – Честно говоря, она вообще утратила чувство времени.

– Здесь еще много всего. Неудивительно, что ты потерялась. – Хуан Карлос взял в руки нож для резки бумаги с богато инкрустированной рукояткой и погладил его. На лице его появилось мечтательное выражение – он явно находился сейчас где-то в далеком прошлом, в воспоминаниях о своей жене. Потом встряхнул головой, чтобы вернуться к реальности. – Ужин, наверное, уже подан.

Так оно и было. Аликс и Хуан Карлос сели за длинный обеденный стол, за которым могло бы разместиться целое семейство. Хуан Карлос отодвинул стул для Аликс, а сам сел напротив.

– Висенте не будет с нами ужинать? Он вернулся в Кито?

– Нет, nina. Он приносит свои извинения, но ему надо работать.

– И ему не хочется сейчас говорить о Камиле – то есть о своей матери.

– Вовсе нет. Напротив, мы очень любим говорить об Элене. Она остается частью нашей жизни. Элена была необыкновенной женщиной. Все любили ее.

– Особенно вы, да?

– Особенно я. С того самого момента, как я увидел ее еще пятнадцатилетней девушкой, я был околдован. Это произошло, когда мы были на брачной церемонии в Ла-Сьенега.

Аликс закивала головой:

– Да, в ее второй книге есть описание венчания в этой церкви. Мне очень хотелось бы туда съездить.

– Висенте обязательно отвезет тебя туда. После того, конечно, как ты все здесь закончишь. Это в нескольких милях отсюда, и… но это уже другая история.

Аликс хотелось задать ему так много вопросов. Ей было интересно узнать, почему они не рассказали ей об Элене в ее первый приезд сюда, а теперь ради этого даже задержали ее отъезд. Она была уверена, что многого еще не знает, но пока что не хотела ни о чем больше спрашивать. Как говорится, от добра добра не ищут. Ее допустили в кабинет Камилы, ей разрешили просматривать ее личные бумаги, и пока что этого более чем достаточно. Остальные вопросы можно было задать и позже.