Миражи - [73]

– Франческа! Я не собираюсь тебя наказывать! Я только хочу вернуть свои эскизы, и я по глазам вижу, что ты их взяла! – Теперь Дейв по-настоящему разозлился, и голос его загремел, заставив Франческу задрожать от страха. – Даю тебе время подумать до конца недели. Если не сознаешься и не вернешь рисунки, я обращусь в полицию. – Тилли уговорила его подождать несколько дней. – Я ясно выразился?

Она опустила глаза, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не разрыдаться. Дейв схватил ее за плечи и встряхнул.

– Я спрашиваю, тебе все ясно?

– Да, – выдавила она из себя вместе со всхлипом. Франческа боялась, что, если ей не удастся сейчас уйти, она горько разрыдается и никто не в силах будет остановить этих рыданий.

– Забирай свои шмотки и выкатывайся отсюда! – Дейв был не только разозлен, но и удручен случившимся. Эта девочка начинала ему нравиться. – Пошла вон! – Он видел, что и она очень расстроена, но счел это доказательством ее виновности. Если бы ей нечего было скрывать, она вела бы себя иначе.

– Чтобы рисунки были у меня на столе утром в пятницу! – бросил он ей вдогонку. – В пятницу! Поняла?

И не дожидаясь, пока за ней захлопнется дверь, Дейв развернулся и отошел к своему столу. Но работать не смог. Боже, думал он, за что же мне такое наказание! Неужели всему конец! Дейв сокрушенно уронил голову на руки.

Франческа сидела на промерзшей деревянной скамейке и думала, как она все это расскажет Джону. Несколько часов провела она в тягостных раздумьях, не решаясь идти домой, стыдясь смотреть в глаза Джону. Опять она его подвела – вертелось у нее в голове, он всем для нее жертвует, она вот уже во второй раз его подводит. Ужас и унижение от случившегося казались ей невыносимыми. Ее назвали воровкой. Никто не усомнился в ее нечестности. Вдруг и Джон подумает о ней так же? Франческа не могла собраться с духом рассказать ему об этой истории. И потому сидела под ледяным дождем и размышляла о том, что она, наверно, недостойна счастья, что кара за смерть Джованни будет преследовать ее до конца дней.

Там и нашел ее поздно вечером Джон. Сгустилась ночная тьма, промозглый холод пробрал Франческу до костей. Джон разыскивал ее больше двух часов. В студии ему сообщили, что она уволена. Он искал ее в районе Набережной, проехал весь путь до дома и обратно и потом понял, что в ее состоянии ей захотелось побыть в одиночестве. И тогда он отправился в парк.

– Франческа?

Она невидяще посмотрела на него, даже не удивившись тому, что он здесь появился. Он взял ее замерзшие пальцы и стал согревать их своим дыханием.

– Я не пошла домой, потому что не знала, как все тебе объяснить.

– Я тебе верю, Франческа. – Он стал растирать ей руки. Они были как неживые.

– Неужели веришь, после того, что наслушался обо мне?

– Верю, и все. Потому что… – Он закашлялся, пытаясь скрыть неловкость. – Потому что если заботишься о человеке, нужно ему верить, – тихо закончил Джон.

– Я боялась, что ты перестанешь доверять мне после того, как я столько раз тебя подводила, – сказала Франческа, не подымая глаз.

– С чего это ты взяла? Ни меня, ни кого другого ты не подводила. Не смей так думать. Я знаю, что ты ни в чем не виновата.

Она все еще не решалась встретиться с ним взглядом.

– Но…

– Никаких «но». А что касается моей о тебе заботы… – Он бережно помог ей подняться со скамейки, подхватив под руки, потому что ноги у нее от долгого сидения на холоде подкосились, – так тебе придется смириться с ней до скончания дней. «Пока не высохнут моря», – процитировал он. – Что бы ни случилось. Поняла? Пока не высохнут моря.

Она бессильно припала к его груди. Он почувствовал, как ее бьет дрожь, и крепко прижал к себе. Сняв с себя пальто, он накинул его ей на плечи и, нежно поддерживая Франческу за плечи, медленно повел к дому.

21

Весь следующий день Франческа не выходила из своей комнаты. Она была обессилена и физически, и душевно. Джон не пытался с ней поговорить. Ему казалось, что, если оставить ее наедине со своими мыслями, она обязательно придет к решению пойти к Дейву и рассказать ему все, что она сказала ему, Джону. Но Франческа лежала в постели, глядя на кипы рисунков, которые она сделала за последние месяцы, видя в них причину конца своей так хорошо начинавшейся новой жизни. Она беззвучно плакала слезами горького сожаления.

Одну попытку добиться от Франчески разумного решения Джон все-таки сделал. Он хотел, чтобы она доверила ему побеседовать с Дейвом Йейтсом и рассказать о том, что Мэтт Бейкер в тот вечер рыскал по шкафам и тоже убегал в спешке. Франческа твердо отказалась разрешить ему это сделать. Она воспринимала случившееся как наказание, и даже когда к ней пришла со своими сомнениями Тилли, не пожелала ее разубеждать и упорно молчала. Джону такое поведение было непонятно. Он не знал, что предпринять, и всю ночь после четверга не сомкнул глаз; а к утру у него созрело решение.

Он рано поднялся, тщательно умылся и оделся. Джон все более и более укреплялся в своем решении. Вот сейчас он с ней поговорит и, даже если не добьется разрешения вести переговоры от ее имени, все равно раз и навсегда покончит с этими дурацкими обвинениями.