Миражи - [51]

Патрик освободил ногу.

– Трудно не быть радикалом, если даже ты вмешиваешься в политику, Мэгги.

Он правда устал, и более всего от разговоров о политике, которые без конца велись за столом. А его голова была занята Франческой. И теперь ему хотелось поскорее остаться одному, чтобы предаться мечтам о ней.

– Ну и зануда ты, братец!

Леди Маргарет поднялась с дивана. Патрик вел себя умницей в течение всего вечера, так что можно оставить его пока в покое, если ему так хочется.

– Раз уж ты заупрямился, из тебя все равно слова не вытянешь. Подожду до завтра. – Она театрально вздохнула и, наклонившись, чмокнула брата в макушку.

– Без твоего обаяния, Патрик, я бы сегодня просто пропала. – Маргарет улыбнулась, бесшумно прошла через комнату и исчезла за дверью. Патрик слышал, как она проверила замок в холле, а потом стала подыматься по лестнице. Ее туфли остались на ковре в его спальне.

Наконец он один. Патрик сидел, уставившись в огонь. Он слышал, как пробили часы на каминной доске, но не стал считать удары – ему было все равно, который час. Патрик смотрел на языки пламени, курил сигарету, и время для него словно прекратило свой бег перед тем, как мир должен был снова закрутиться.

И когда вдруг раздался легкий шум, он сразу понял, что это она. Он вышел из комнаты и направился в кухню. Какая-то неведомая сила вела его, он не думал о том, что и как должно случиться, знал только, что свершится то, чему суждено быть.

– Франческа?

Она стояла у окна, глядя, как бледнеет полоска неба у горизонта. Услышав, как он прошептал ее имя, Франческа обернулась. Она знала, что он придет. Приблизившись, Патрик нежно провел пальцами по ее щеке. Лицо ее было залито слезами, и он стал поцелуями осушать их. Он слышал биение ее сердца. Ни с кем еще не был он так близок. Осторожно подняв ее на руки, Патрик перенес ее из кухни в гостиную, к камину. Она мелко дрожала.

– Не надо, Франческа. – Он обнял ее, чтобы успокоить. – Прошу тебя, не надо. – Он взял ее лицо в ладони и заглянул в глаза.

– Моя дорогая Франческа, – шептал он. Коснувшись губами ее губ, он почувствовал, что они ответили ему. А потом увидел мелькнувший в глазах зеленый огонь и понял, что пропал. Любовь окончательно взяла власть над ним, страсть торжествовала победу.

Он жадно нащупал ее губы, раздвинул их языком, желая проникнуть в нее, стать частью ее. И она, дивясь проснувшейся в ней страсти, ответила ему. Он увлек ее на пол.

Он целовал ее рот, шею, плечи, вдыхал аромат нежной душистой кожи. Под платьем у нее ничего не было, он легко скинул его и почувствовал шелковистые бедра, нежный живот и груди, которые пришлись ему по руке. Она издала стон желания.

Он стал над ней на колени, а она расстегнула ему рубашку. Ее рука шарила по его телу, уходя вниз. Когда она достигла паха, Патрик вскрикнул от обжегшего его вожделения. Он хотел ее, хотел слиться с ней и больше не мог совладать с собой.

Они истово прижались друг к другу. Она обвила его ногами и сотрясалась в восторге упоения страстью. Он нежно гладил ее ладонью по лицу, стараясь навсегда сохранить в памяти эти самые счастливые моменты своей жизни.

Потом они лежали, истомленные страстью, и она положила голову ему на грудь, а он нежно водил ладонью по ее спине. Он чувствовал у себя на шее ее легкое дыхание, слышал, как бьется ее сердце в унисон с его собственным.

– Все в порядке? – спросил он.

– Да.

Неужто это не сон, думалось ему.

– Я люблю тебя, – едва слышно прошептал он и погладил ее по волосам. – Такое со мной впервые. – Он не лукавил. – Я… – начал он, но она прижала палец к его губам, подавая знак замолчать. Все это обрушилось на нее слишком внезапно, она даже не пыталась понять, что же произошло. Потом, потом. Ей было достаточно уже того, что она вновь почувствовала себя живой, способной на отклик. Всегдашний страх рассеялся, и это было главным. Еще никогда ее не любили по-настоящему, а о большем она и мечтать не могла. Больше ей ничего не было нужно. По крайней мере теперь.

– Тебе холодно, – сказал он, заметив, что она дрожит. Он осторожно прикрыл ее своей рубашкой. – Так лучше?

Она кивнула и выпрямила ноги, нежась под его рубашкой. В теплом воздухе стоял тонкий запах его кожи, его волос, мужской запах, который обволакивал и возбуждал ее. С ним, с этим мужчиной, ей было тепло и спокойно, она была преисполнена любви.

15

Следующая неделя прошла для Франчески и Патрика как в тумане. Когда потом он вспоминал эти дни, к нему возвращалось ощущение полноты чувств, полного, ничем не омраченного счастья. Хотя тогда он не забывал о том, что ему придется уехать в Лондон.

Он взял в больнице отпуск на три недели, хотя не рассчитывал так долго пробыть в Шотландии. Но дни с Франческой промелькнули незаметно. Упоение любовью сделало время нереальным, будто оно вовсе перестало существовать. Даже сама природа способствовала этому ощущению нереальности: дни стояли теплые, погожие, солнце щедро грело землю. Счастье ослепило их, и, когда они вдруг очнулись, оказалось, что в запасе у них всего три дня.

С той ночи после званого ужина они почти не расставались. И всегда они испытывали те же самые чувства наедине друг с другом, что и в ту ночь, только теперь их не разделял призрак страха или опасения: оба знали, что любимы. Они болтали, смеялись, бегали с девочками на солнцепеке, щедро делясь друг с другом своими тайнами. Кроме одной.