Мираж - [126]

Шрифт
Интервал

— Деликатное дело.

— Еще бы! Но тут у шефа есть расторопный малый, из «глубокого прикрытия». Он сидит под «крышей» Американской международной школы в Исламабаде. Вы его, наверное, встретите в Пешаваре. Зовут его Клегг. Шеф, наверное, на встречу с ним едет. Так вот, малый уже полтора года служит «оружейником-поставщиком» у моджахедов. Спокойно получает в исламабадском аэропорту ящики с «книгами» и переправляет их в Пешавар, а оттуда — в провинцию Кунар. Дело поставил на коммерческую основу: я вам пистолеты-пулеметы, а вы — деньги на бочку. После каждой сделки Клегг привозит в резидентуру когда пять, когда десять миллионов рупий. Часть берет комиссионных, часть — в фонд резидентуры, так сказать, плата за риск, а большая часть перекачивается через Лэнгли в наши оружейные компании на закупку очередной партии «книг». Филигранная работа.

— Первая такого рода и размаха со времени окончания гражданской войны в Анголе.

— Что?

— Это реклама вашим операциям из «Нью-Йорк таймс». По-моему, я ничего не перепутал.

— А-а… С прессой наши парни из отдела специальных операций обошлись по-умному. Чтобы сохранить в секрете операцию, они дали утечку в печать. Кто-то поверил в столь явную истину и не напечатал, кто поверил — напечатал как рутинное дело, потом тут же забыл и перекинулся на другие темы. В течение нескольких месяцев об утечке и забыли. Тогда и развернули операцию в полном масштабе с миллионным оборотом. Мистер Чип, здесь тонкая политическая игра. Большая игра. Впрочем, Вирджил, — Каан вдруг перешел на «ты», — это что же, проверка моих знаний политических проблем?

— Что ты, Леон! Просто я не специалист по вашему региону. Это не моя чашка кофе. А ты, я вижу, спец, и мне очень интересно.

— Спасибо за комплимент. Здесь действительно большая политика. Насколько я понимаю, мы не хотим, чтобы русские ушли из Афганистана, и не хотим, чтобы в Кабул пришли моджахеды. Поэтому нам выгодно, чтобы повстанцы существовали, нервировали русских, но не достигали победы. Ибо, приди моджахеды к власти в Кабуле, как потом они будут относиться к нам, еще неизвестно. Возьмите Иран…

— Вот в чем истина. Тяжелую цену платят афганские повстанцы за свои иллюзии. Выходит, мы их предали с самого начала. Да, сложная у вас политика, у «азиатов».

— Это правда, мистер Чип, одно слово — Азия… Вот мы и въезжаем в столицу.

«Иллюзии, иллюзии, — подумал Чип. — Все живут в мире иллюзий. Это сказал Маклафлин. Предатель предает предателя, чтобы самому быть потом преданным…»

Показались ворота посольства, и машина подкатила к центральному входу.

Вечером Харт давал прием, но Вирджил, сославшись на предстоящее утром путешествие, через полчаса исчез из шумного общества, состоявшего в основном из пакистанцев в военной форме.


ДОРОГУ ОТ ИСЛАМАБАДА до Пешавара они покрыли за два с половиной часа. Выехали пораньше, с первыми лучами солнца. Харт был за рулем и охотно давал пояснения, как заправский гид:

— Обрати внимание: на горе торчит шпиль — памятник английскому генералу. А вот здесь, слева, на дорогу выходит так называемый Большой слоновый путь… Это поворот на Таксилу — город, где родился Будда, — считается святым местом… Въезжаем в город Хасанабдал. Видишь, слева очень красивое большое здание из красного кирпича, а перед ним раскидистые чинары? Это известный в стране военный офицерский колледж… Сейчас будем проезжать поворот на местечко Вах. Там у пакистанцев единственный в стране завод стрелкового оружия…

— Говард, давай потолкуем. — Чип перебил щебетание Харта. — Что ты сам думаешь о «Проекте «Истина» и о том, как он вписывается в местную обстановку?

— Только как частное лицо? Идет?

— Да, мне нужны нестандартные оценки. Чарльз Уик их очень уважает.

— Ну тогда… — Харт немного помедлил, собираясь с мыслями, — ваш проект — это чистый блеф. Вы претенциозно назвали его «Истина», а истины сказать и не можете, иначе все тогда полетит черт знает куда.

— Поясни, Говард, пожалуйста.

— Вспомни всю чепуху, что вы пишете про Пакистан, Иран, Афганистан, то пугаете русскими танками, то угрозой иранским нефтепроводам, то идеализируете моджахедов — «священное воинство» афганских беженцев. Истина, к сожалению, Чип, заключается не в этом.

— А в чем? Когда это ты успел стать красным или, быть может, только порозовел?

— Чип, сейчас я выступаю как частное лицо, заметь это. А оба мы с тобой в одной лодке, и нас уже не перекрасишь. Но истина, повторяю, сущность для меня не в этом. Все ваши люди из УМС — это роботы, умеющие говорить то, что в них заложено программой, и вот по всему шарику ваши роботы кричат: агрессия, оккупация, повстанцы, борцы за свободу, свобода, демократия. Это все так и все правильно. А вот о такой стороне вопроса, как опиум, вы притворно умалчиваете.

— Не понимаю, при чем здесь опиум? Проблема гораздо шире — политическая!

— Согласен. Все это так. Но ты, наверное, знаешь, что Афганистан входил в так называемый «опиумный перекресток» — вместе с Пакистаном, Ираном и Турцией. Афганский опиум наилучшего качества, он содержит от восемнадцати до двадцати процентов морфия. И для любого моджахеда понятие «свобода» — представь — это синоним свободного выращивания, сбора, свободной доставки и беспрепятственной продажи урожая опиума. Лишен он этой возможности, — значит, посягнули на его свободу. Во времена правления шаха и до известных афганских событий нынешние моджахеды производили в год около ста тонн опиума, который нелегальными каналами расползался от Калифорнии до штатов Новой Англии. Тысяча наркоманов, сотни подростков, доставленных в морг, искалеченные судьбы, разводы, страдания. Русские вошли в Афганистан, и, представь себе, сразу резко упало производство опиума, который отравлял жизнь американцам. Так что же, мы хотим вновь вернуться к временам, когда сто тонн опиума в год будут обрушиваться на нас? У меня растут два сына, и мне очень не хочется, чтобы они узнали что такое ЛСД, героин, опиум и прочее. В этом плане стоит спросить, кто же на самом деле представляет реальную угрозу для жизни американцев: русские в Афганистане или, наоборот, — моджахеды, если они войдут в Кабул?


Еще от автора Василий Викторов
Банк

Все в жизни героя романа В. Викторова «Банк» складывается весьма благополучно. Но неожиданно судьба наносит удар в спину. И олицетворением этой жестокой, непредсказуемой и неумолимой силы становится банк, в котором герой работает. Остросюжетное повествование, остроумное и яркое описание нравов и образа жизни служащих современного коммерческого банка, внутренняя «кухня» финансовых сделок делают книгу В. Викторова по-настоящему увлекательной.Как немного надо, чтобы налаженная, устоявшаяся жизнь превратилась в кошмар, Это в полной мере осознает Владислав Дубский, сотрудник коммерческого банка, когда становится жертвой ловко и хитро организованной «подставы».


Кровь на черных тюльпанах

В сборник включены политические детективы, объединенные одной темой — разоблачение подрывной деятельности империалистических спецслужб, в первую очередь ЦРУ США, в разных регионах мира. Советские писатели и журналисты — В. Викторов, В. Кассис, Л. Колосов, М. Князьков, Е. Коршунов, В. Тимофеев — рассказывают о «черных делах» спецслужб — главных «антигероев» этой книги. Сборник воспитывает чувство высокой политической бдительности.


Рекомендуем почитать
Гамбургский оракул

Роман латышского писателя входит в серию политических детективов «Мун и Дейли».«Гамбургский оракул» — роман о нравах западных политических кругов и о западной прессе. Частные детективы Мун и Дейли расследуют невероятно запутанную гибель главного редактора прогрессивной газеты.


«Кинофестиваль» длиною в год. Отчет о затянувшейся командировке

На долю автора, обозревателя «Литературной газеты», в 1983–1984 гг. выпало тяжелое испытание. Во время командировки в Италию он был похищен агентами западных спецслужб, нелегально переправлен в Великобританию и подвергнут изощренному давлению с применением новейших психотропных препаратов. Сохранив верность своей стране, журналист сумел вырваться из плена и через год вернуться домой. Это книга об «одиссее» Олега Битова, написанная от первого лица. Но это не только остросюжетная повесть. В нее включены наблюдения из жизни стран трех континентов.


Серая зона

Остросюжетный роман, который можно определить как "почти быль". Некоторые события, кажущиеся неправдоподобными, происходили в действительности с участием либо самого автора, либо его друзей и коллег. И наоборот, эпизоды и ситуации, которые выглядят вполне реальными, являются плодом воображения и игры. Граница между правдой и игрой размыта и проходит где-то внутри повествования. Такая фактура художественной ткани придает дополнительный смысл названию — серая зона лишена контрастности и четкой цветовой гаммы.


Афганец

Узнав о готовящемся «Аль-Каидой» чудовищном по своим масштабам и последствиям террористическом акте, британские и американские спецслужбы мгновенно начинают действовать, но… Им не известно ничего: ни когда, ни где, ни что это будет за удар. Источников в «Аль-Каиде» нет, а внедрить агента невозможно. Если только…Они похожи друг на друга — Измат Хан, узник тюрьмы в Гуантанамо, бывший командир армии Талибана по прозвищу Афганец, и полковник Майк Мартин, ветеран десантных войск, — смуглый, худощавый, родившийся и выросший в Ираке.


Сокровища Рейха

Все началось с телеграммы, полученной Джоном Купером, затворником и интеллектуалом. «Срочно будь в фамильной вотчине. Бросай все. Семейному древу нужен уход. Выше голову, братишка».Но, прибыв на место встречи, герой видит тело мертвого брата, а вскоре убийцы начинают охоту и на него.Лишь разгадав семейную тайну, Джон Купер может избежать гибели.


Трое на трое

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.