Мираж - [106]

— Видишь ли, Перл процветал в вакууме, оставшемся после «Уотергейта». Ты прав, мы недавно столкнулись с тем, что в стране почти не осталось толковых специалистов по Советскому Союзу. На серьезные должности и в госдепартаменте и у нас пришлось назначать недоучек. Первым забил тревогу Гарриман, сейчас создан его фонд. Будем надеяться, что появятся вновь корифеи.

— А пока они появятся, не заведут ли нас пайпсы в тупик?

— И что тебе дался Пайпс? Вполне милый человек.

— Пока не заходит речь о Советском Союзе. Тут он несет несусветную чушь.

— Он один из немногих пока специалистов по России.

— Вот именно: царской России. Обедневший польский эмигрант, уехавший в Америку в возрасте пятнадцати лет, он до сих пор живет представлениями девятнадцатого века. И тем не менее вместе с такими же, как он, «оракулами» заправляет нынче делами, формирует нашу политику. Бедная Америка! Польский эмигрант в Совете национальной безопасности США угрожает Советскому Союзу, что если он не изменит свою систему, то ему придется воевать. Словно главнокомандующий! А третий из той же банды? Полуангличанин? Переехал к нам на постоянное жительство с Гудзона, а теперь и член генерального консультативного комитета, группы неправительственных специалистов по контролю над вооружениями и ядерному оружию. Он утверждает, что в полномасштабной ядерной войне, которая, по всей вероятности, разразится, президент должен иметь возможность не просто закончить войну, но и выиграть ее.

— Он за неимением собственных концепций просто полирует многие старые безумные идеи, — сказал Чип. — Слава богу, не все они получаются такими уж гладкими. Думаю, что в Пентагоне их не совсем разделяют.

— Я понимаю, Вирджил, идет большая игра.

— Да, чтобы разорить Россию, впутать в долги, а затем диктовать условия.

— Ты прав. Действительно, видимо, у нас не осталось толковых специалистов по России. Да эти русские последние, штаны снимут, а не уступят. Вот из чего мы должны исходить. Я твержу об этом в каждом отчете. Неужели там не слышат? Или этот прыщ в департаменте оценок перекраивает все на свой лад?

— А другое ведь сейчас не пройдет. Другое никому не нужно.

— От таких разговоров можно заработать седину и язву желудка. Ведь это лоббисты катастрофы! Я не хочу в их команду, старик!

— Ты уже в ней. И ничего тут не поделаешь, Дик, музыку пока заказывают они. Плясать приходится всем. А нам в первую очередь. Ты ведь не захочешь оказаться на панели? Или у тебя уже такой солидный капитал, что можешь послать их куда следует и удалиться на покой?

— Какое там! Вшивый чиновник из высокооплачиваемой интеллигенции.

— Так что неси безропотно крест свой. И не очень-то высовывайся из форточки. Голову отхватят. Сейчас в Лэнгли трубят походные трубы, а дезертиров морально расстреливают на месте.

— Я об этом догадываюсь. — Маккормик приблизился к Чипу и заглянул ему прямо в глаза: — Могу на тебя надеяться? Ты ведь представляешь, что это значит, когда рядом нет никого, кому ты мог бы открыть душу? Мы же с тобой старые вояки. Я просто думаю, что происходит, куда мы катимся? Черт с ним, я буду катиться со всеми. Знать бы только — куда.

— Признаться, — сказал Чип, — не ожидал увидеть тебя в роли философа. Мы всегда о тобой были там, где жарче всего. Не ради же путешествий. И снова полезешь в драку, если придется.

— Конечно, полезу. Драки я не боюсь. Я стал бояться исхода драки. Как в той заварухе.

— Вьетнамский синдром? Не можешь избавиться?

— Это точка отсчета. Я больше не хочу поражений. Я буду играть только наверняка.

Раздался бой часов в соседней комнате.

«Половина первого, — определил для себя Чип. — Как говорится, дорогие гости, не надоели ли вам хозяева?» Он был не прочь еще поболтать с Диком, но тот засуетился, «Ждет кого-то», — подумал Чип. И напрямую спросил:

— Я мешаю?

— Собственно, нет. Комнат много.

— Кто-то из наших?

— О, это пройденный этап. Нет, так, одна дама… Мать-одиночка. Из весьма приличной семьи.

— Один из твоих источников информации?

— Не брезгуем. Может, завтра что-нибудь накропаю о процессах и тенденциях среди здешней молодежи. Так сказать, и волки сыты, и…

— Привет овечке! — Вирджил шутя ткнул Дика большим пальцем в бок и шагнул к двери.

Дик, как у них было принято уже давно, выпятил грудь и взял под воображаемый козырек.

— ЛИЗ, ВЕЛИКИЙ ЗНАТОК русского языка, просвети полного невежду. — Паясничая, Чип исполнил низкий поклон и ударился лбом о «торпедо» ее красного «вольво».

— Не сломай машину, твердолобый. В чем дело?

Чип потер ушибленный лоб и уже без ужимок продолжил:

— Есть какая-то русская пословица, где упоминается Киев. Как она звучит и что означает?

— Запомнишь? «В огороде бузина, а в Киеве дядька». Что значит две разные вещи, которые не имеют никакого отношения друг к другу, но которые твой собеседник упорно пытается склеить вместе. Улавливаешь? «В Сан-Франциско Тихий океан, а в Вашингтоне директор Уик».

— Ты меня расстроила. Я хотел использовать пословицу в ином контексте.

— Только не плачь, мы уже подъехали к пресс-центру, а там появляться с заплаканным лицом неуместно. Милиция нас не поймет…

— Ну ты, как старожил, меня проведешь.