Мираж огня - [38]

— Э-э-э-э-э? — синхронно не поняли ангелы.

— Да ничего, — отмахнулся от них Люцифер, поправляя свои золотые одежды. — Молодость вспомнил…

Глава одиннадцатая

Я подъехал к вратам святого ордена уже после того, как братья завершили молитву. Нужно собрать орден и объявить им о том, что Альвева — просто травница, затем проверить, как устроили Мораиса и, возможно, более детально посмотреть на тренировки новых инквизиторов. Отбиваться распятиями — не дело. Против настоящей ведьмы они не помогут, а осквернять просто знак бога…

— Антоний, ты опоздал! — мне на встречу вышел святой отец в сопровождении братьев и Виттора, — Я так полагаю, что у тебя была веская причина не появиться к утренней молитве ордена. Расскажи нам о ней.

Тон епископа заставил меня насторожиться, но я решил не заострять на нем внимания. Сейчас важно было решить вопрос с Альвевой. Я не хотел, чтобы невиновную девушку сожгли, а, значит, раз епископ сам изъявил желания поговорить… Что это? Плач?

— Святой отец, мне показалось или где-то всхлипывает женщина? — насторожился я медленно скользя по толпе взглядом, пытаясь понять откуда идет звук, но так и не находя его источник, — Что-то произошло? Кому-то нужна помощь?

— Нужна, Антоний. И мы надеемся, что святой не оставит молящихся ему, — уклончиво произнес епископ, а меня охватило нехорошее предчувствие, — Но сначала, поведай нам, сын мой, что тебя так задержало?

— Я разбирался с допросными листами, которые взял на изучение, — уверенно начал я, вспоминая правильные формулировки защиты подозреваемой. Святой отец слушал меня, изредка кивая. — Ту, что вы признали ведьмой, таковой не является. Она — всего лишь травница. И я считаю, что ее знания отлично послужат нашему ордену. Она бы могла лечить раненных или, если мы выделим экипаж, выезжать для помощи роженицам и больным детям… Ведь сам Господь потратил целый день потратил на создание трав и растений… Я считаю, что Альвева…

— Ведьма!!! — взвыла какая-то женщина, снова срываясь на плач, а ей вторили еще несколько плачущих голосов. Братство стало расступаться и я увидел несколько семей, что стояли за орденом и тихо плакали. Что происходит? — Убийца!!!!

Я был удивлен и не понимал в чем дело, Господи, помоги мне, вразуми.

— Я ничего не понимаю, — нахмурился я, понимая, что если это новая линия обвинения, и она лжесвидетельствует, то моя кара распространится и на них тоже. — Перед лицом господа я требую объяснений!

— Разумеется, Святой, — кивнул головой епископ, а потом развернулся к семьям и стал указывать поочередно на каждую, — Это Агнета и Йохан, родители Иды: это Камессина и Альбин, родители Вимона; это Стасий и Доротея, родители Томасины; это Розамунда и Осберт, родители Аттеларта; это Оливия и Фалко, родители Асцелины; ну и Мариотта и Варин, родители Теофании.

Я не понимал, к чему клонит святой отец, происходящее здесь — было страшным зрелищем: женщины рыдали прижимая к груди детскую одежду и игрушки, мужчины, как могли утешали их. Кто-то держался, а кто-то плакал вместе с женами.

— Ты знаешь, что объединяет этих людей? — спокойно произнес святой отец, а я отрицательно качнул головой. Новая волна плача и истерики прокатилась по несчастным женщинам, я старался детальнее рассмотреть каждую семью. — Их объединяет то, что всех их детей: Иду, Вимона, Томасину, Аттеларта, Асцелину и Теофанию убила Альвева. И не просто убила, а сварила заживо в своем котле и съела. В ее подвале были найдены белые детские кости, а родители теперь даже не могут похоронить свое дитя, так как не знают кто где. Может господь явит чудо, чтобы матери могли знать, где могила дитя ее…

Я был поражен этой вестью и растерялся, даже не зная что ответить. Об этом не было ничего сказано в допросных листах.

— Документов об этом нет! — сурово произнес я, понимая, что это может быть просто поклеп на девушку. — Без доказательств, я не позволю тронуть девушку.

— Мы и не собирались. Тебя, Антоний, направляет Бог, — смиренно произнес епископ, а кто-то зарыдал: «За что-о-о-о, Господи! За что ты так?». Страдания этих людей болью отдавались в груди. Я понимал, что должен помочь и разобраться. Святой отец продолжил: — Поэтому я предлагаю тебе взять нескольких братьев и поехать за Альвевой, чтобы привести ее сюда и поговорить. При этих семьях, я клянусь Господом, что если это клевета — мы не причиним ей вреда.

Клятва господом — самая сильная. Я кивнул, и от ордена отделилось несколько братьев. Они подошли ко мне и упали на колени, со словами: «Благослови, покровитель, святой Антоний». Я дотронулся до лба каждого из них, осеняя крестным знамением А епископ чинно продолжил:

— Это Ги, Годвин, Логот и Рикман. Они помогут тебе в случае нужды. Лошади уже готовы, пролей святой, истины свет на это чудовищное преступление.

Мне ничего не оставалось, кроме как кивнуть и развернувшись на пятках направиться к выходу.

Всю дорогу до Софы меня терзали сомнения и мысли, касаемые услышанного. Неужели Альвева на это способна? Неужели Софа ошиблась, когда говорила, что нужно верить ей? Неужели я позволил себя обмануть ведьме? Знакомый ельник встретил нас тишиной. Мы с братьями спешились и косяком направились к дому. Я шел первым. Подойдя к покосившемуся дому я закричал: