Мираж черной пустыни - [233]

— Он непочтительный, Сара, — сказала Мама Вачера, беря предложенное пиво. — Мой внук должен быть здесь, со мной. Скоро он поступит в школу знахарства, и тогда я вообще не увижу его.

— Я уверена, Кристофер не хотел тебя обидеть, бабушка. Ему нужно много заниматься, готовиться к поступлению в медицинский институт.

Они сидели на земле возле старой хижины Вачеры, две африканские женщины, между которыми лежали поколения. Они пили пиво и разговаривали, вовлеченные в древний ритуал женского единения и доверия.

— Скажи мне, — попросила Мама Вачера, — ты нашла то, что искала?

Сара с восторгом поведала бабушке о своем потрясающем открытии, которое она сделала в Малинди, и о своих фантастических планах на будущее. Когда же ее рассказ подошел к тому месту, где она обратилась к банкирам Найроби, чтобы взять у них деньги на реализацию своих идей, в голосе Сары послышались грустные нотки.

— Это было очень унизительно, бабушка. Они вели себя со мной так, будто я просила у них подачку. «Нужны гарантии», — сказали они! Получается, чтобы получить заем, человек должен доказать, что он в нем не нуждается! Я показала им свои рисунки и ткань, которую сделала, и сказала: «Вот мои гарантии! Мое будущее — мои гарантии». Тогда они спросили, есть ли у меня отец или муж, на которых они могли бы оформить заем. А узнав, что нет, велели мне убираться восвояси. Бабушка, как же женщине начать свое дело?

Мама Вачера покачала головой. В этом она ничего не смыслила. Женщины должны были растить детей и работать на шамбах. Вещи, о которых говорила ее внучка, были для нее полной загадкой.

— Откуда такая мечта, дочь моя? Ты должна сначала найти себе хорошего мужа. Тебе уже давно пора иметь детей, а их у тебя нет.

Сара рисовала эскизы платьев на земле. Поездка в Найроби открыла ей глаза на реальное положение вещей. Несколько банкиров отказались даже разговаривать с ней, двое расхохотались над ее планом, а трое намекнули на сексуальные отношения. «За определенные услуги, — доверительно сказали они ей, — быть может, мы и смогли бы дать тебе заем…»

Сара была в отчаянии.

По всей Восточной Африке женщины становились все более независимыми. Они поступали в высшие учебные заведения и приобретали профессии врача и юриста, даже архитектора и химика. Но эти пути, решила Сара, тщательно контролировались мужчинами. Женщины, хоть и работали на мужских должностях, делали это под неусыпным присмотром и контролем со стороны мужчин. Женщин, надевших адвокатские парики и выступающих в судах, тщательно опекали и контролировали. Они по-прежнему находились в полной власти мужчин, какими бы независимыми они себя ни считали. Женщины же, которые хотели открыть свои собственные предприятия, были другого поля ягодами. Им нужда была полная независимость, а это уже совершенно не устраивало мужчин.

— Мы представляем для них угрозу, — сказала Сара, пытаясь объяснить ситуацию своей матери. — Женщина, владеющая собственным делом, — это человек, крепко стоящий на ногах. Над ней нет мужчины, который бы принимал за нее окончательные решения. И это пугает мужчин. К тому же они опасаются со стороны женщин конкуренции. Но я не позволю им остановить меня. Я найду способ начать свое дело.

Сара пришла к матери, смутно надеясь, что та сможет одолжить ей немного денег, но Ваньиру, как и банкиры, была настроена против планов своей дочери.

— Закончи школу, — твердила она. — Зачем, по-твоему, я стольким жертвовала ради тебя? Развелась с твоим отцом, жила в лесу, провела все те годы в лагерях? Затем, что я хотела, чтобы ты могла получить хорошее образование и что-то представлять собой.

— Я не хочу жить твоей жизнью, мама. Я хочу жить своей собственной! Разве не это означает быть свободной?

Втайне от матери Сара поговорила с доктором Мваи, с которым жила ее мать в районе Карен. Но он, несмотря на то что сочувствовал ей и понимал ее, сказал:

— Если я дам тебе денег, Сара, твоя мать перестанет со мной разговаривать. Поэтому я не могу пойти против ее воли.

— Бабушка, — со слезами на глазах произнесла Сара. — Что же мне делать?

Мама Вачера смотрела на свою внучку, которая не была настоящей Матенге, но которую, несмотря на это, пожилая женщина очень любила.

— Почему это так важно для тебя, дитя?

— Это важно не только для меня, бабушка! Это важно для всей Кении!

Видя, что бабушка не понимает ее, Сара пошла в свою хижину и взяла альбом с эскизами.

— Смотри, — сказала она, медленно перелистывая страницы. — Видишь, как мне удалось передать душу нашего народа?

Мама Вачера никогда раньше не видела рисунков. Ее глаза не могли уловить и понять изображенные на них образы. Единственное, что она смогла распознать, — это украшения: ожерелье племени масаи, серьги племени эмбу. Она смотрела на изгибающиеся на бумаге линии и пыталась понять, что чувствует девушка. И хотя слова Сары были непонятны пожилой женщине, было в них то, что Вачера очень хорошо понимала, — страсть.

Она чувствовала ее сейчас, когда они сидели в лучах солнца, и Сара, переворачивая страницы, с упоением говорила о тканях, которые она хотела создавать, о платьях, которые она хотела шить, о стиле, который она хотела привить своим африканским сестрам. Мама Вачера ощущала энергию юности, которая исходила от Сары и вливалась в ее собственное дряхлое тело.