Мир за гранью войны - [76]

Когда во время обеденного обхода, вместе с немолодым врачом, в палату, громко топая туфлями сорок первого размера, вошла сутулая, костлявая тетка неопределенного возраста с абсолютно плоской грудью, массивной, как булыжник, челюстью, "лошадиным" лицом, водянистыми глазами и практически бесцветными жидкими волосами и бровями, случилось чудо. Бенно, который от предвкушения встречи со скандинавской красавицей последние полчаса буквально не находил себе места, увидев предмет своих вожделений, онемел на целых 10 минут! Даже на вопросы врача о самочувствии он только мотал головой и мычал что-то нечленораздельное.

Ганс, наблюдавший эту картину, буквально давился от смеха, накрывшись купленной вчера в городе газетой, и беззвучно сотрясаясь от душившего его хохота. Лишь через пару минут, после того как доктор со своей спутницей покинули палату, Бенно смог выдавить из себя первую фразу:

— Что это было???

— Валькирия, камрад! Даже не сомневайся — настоящая валькирия! — Ганс, наконец-то дал выход своему безудержному веселью.

— Э-э-э… — едва ли не впервые в своей жизни Бенедикт Недамански не нашелся с ответом. Зато Нойнер развлекался вовсю.

— А ты думал? "Бедра, грудь" — Ганс передразнил недавние восторги товарища по несчастью — ерунда всё это. Главное для настоящей валькирии, чтобы кольчуга удобно одевалась! А на ту грудь, что ты показывал, не то, что доспехи — парашютный купол не натянешь.

— Дьявол! Не завидую я в таком случае тем, кто попал в Вальхаллу и вынужден пялиться на таких страхолюдин до самого конца света. Это ж похуже, чем в чистилище сидеть, в ожидании страшного суда!

— Ага. Зато представь, с какой яростью будут сражаться эти вояки, когда придет день последней битвы — после такого зрелища их уже ничем не испугаешь!

Словом, норвежка действительно произвела фурор, правда несколько не такой, как рассчитывали, находящиеся на излечении, герои Райха.

А вот у Ганса дела стремительно пошли на лад. Как ни странно, но назойливый сосед и новая медсестра (которая, по выражению всё того же соседа, была самым жутким из всех ужасов войны, с которыми ему доводилось встречаться), даже по отдельности способные нагнать смертную тоску на кого угодно, вернули ему тягу к жизни. Точнее Нойнер ощутил просто непреодолимое желание оказаться от них как можно дальше. Ну а вслед за стимулом появились и результаты. Уже к концу февраля медицинская комиссия констатировала полное выздоровление оберштурмфюрера и постановила выписать его из больницы и направить в действующую армию — лечебная эпопея Ганса закончилась.

Правда немедленная отправка на фронт все же не состоялась. Оберштурмфюрер Ганс Нойнер получил месячный отпуск "для окончательного восстановления моральных и физических сил", и в последний день уходящей зимы, сев на поезд Дрезден-Мюнхен, отправился домой, собираясь в точности последовать полученной рекомендации.

* * *

Примерно в это же время, отдыхом на природе занимался еще один человек — Гейдрих решил ненадолго отвлечься от повседневной рутины и вырваться из напряженной атмосферы гитлеровской ставки. К концу февраля дела в его ведомстве, которое лихорадило от постоянных преобразований и реорганизаций всю прошедшую зиму и осень, более-менее нормализовались и Рейнхард Тристан получил, наконец, возможность отправиться в долгожданный отпуск.

Десятидневный отдых с семьёй на горнолыжном курорте в Баварских Альпах и вправду пошел на пользу. Исчезла моральная усталость и постоянно давящее напряжение. В голове вновь зароились идеи и сами собой стали складываться новые грандиозные планы. Появилась возможность, отвлекшись от повседневной рутины, взглянуть на последние события со стороны, заново проанализировать создавшееся положение и немного подумать о грядущем. Собственно этим Рейнхард Гейдрих и занимался в последний день своего отпуска, сидя в кресле у уютно потрескивающего углями камина.

Цепкий взгляд главы РСХА скользил по слегка колышущимся за окном шале веткам вековых елей. Рейнхард Тристан Ойген Гейдрих размышлял.

"Итак, очередной этап в карьере успешно пройден — ему удалось сломить последнего значимого внутреннего конкурента на ниве тайной войны — Абвер. Теперь он подмял под себя практически все спецслужбы Райха. Отныне РСХА — имперская служба безопасности, образованная в, кажущемся таким далеким, 39-м году слиянием СД (служба безопасности) и зипо (полиция безопасности), является единственной полноценной спецслужбой Райха.

Конечно, формально Абвер никуда не делся — его подчинение РСХА носит временный характер, что подчеркнуто во всех приказах, определяющих текущее положение вещей. Но, как говорится, нет ничего более постоянного, чем что-то временное. В любом случае, после той чистки, что устроили люди "папаши Мюллера" армейская разведка вряд ли сможет оправиться. Лучшие кадры, после весьма тщательной проверки, будут переведены в его ведомство, а создать новую структуру и развернуть агентуру — дело нелегкое. — Гейдрих жестко усмехнулся. — Пожалуй, будет даже лучше вернуть Абверу "независимость", предварительно подрезав ему крылья и ограничив его функции исключительно военной сферой".