Мир воров. История таверны «Распутный Единорог». Тени Санктуария. Сезон штормов - [86]

Она слышала шуршанье и повизгивание крыс, ищущих съедобные кусочки, и собак, которые рычали и скалились, преследуя кошек и дерясь друг с другом.

Подобно кошке она шла торопливым шагом по улице, останавливаясь на перекрестках, чтобы оглядеться, прежде чем осмелиться продолжить путь. Находясь уже в полумиле от дома, она услышала впереди звук шагов. Маша замерла на месте и постаралась слиться со стеной.

2

В этот момент сквозь облака пробилась луна. Она была почти полная и только слепой не увидел бы Машу в лунном свете. Она бросилась через улицу на темную сторону и снова прижалась к стене.

Шлепанье ног по утрамбованной грязи улицы приближалось. Где-то над головой заплакал ребенок.

Маша вытащила из ножен под мантией длинный нож и спрятала его за спину. Вне всяких сомнений бежавший был жуликом или человеком, пытавшимся убежать от вора, грабителя или убийцы. Если это был жулик, убегавший с места преступления, она в безопасности. Он просто не сможет остановиться и прикинуть, чем можно у нее поживиться. Если за ним гонятся, преследователи могут переключить свое внимание на нее. Если заметят, конечно.

Внезапно звук шагов усилился. Из-за угла появился высокий юноша, одетый в разорванный мундир, бриджи и ботинки на шнуровке. Он остановился, ухватился за угол дома и оглянулся. Его дыхание издавало такие же звуки, как ржавые ворота, раскачиваемые туда-сюда порывами ветра.

За ним явно кто-то гнался. Может ей переждать здесь? Юноша ее не видит, а гнавшийся за ним, вероятно, будет так увлечен преследованием, что тоже не заметит.

Юноша повернул лицо, и у Маши перехватило дыхание. Лицо было такое опухшее, что она едва узнала его. Это был Бенна нус-Катарц, приехавший сюда года два назад из Илсига. Никто не знал, почему он иммигрировал, и, соблюдая неписаный закон Санктуария, никто не интересовался причиной.

Даже при лунном свете и находясь на другой стороне улицы, она видела опухоли и синяки на его лице. А его руки! Пальцы походили на гнилые бананы.

Он повернулся, чтобы глянуть за угол. Его дыхание успокоилось. Теперь и она услышала слабые звуки приближающихся шагов. Скоро преследователи будут здесь.

Бенна издал легкий стон отчаяния. Пошатываясь он поплелся к куче мусора и остановился перед ней. Из кучи выскочила крыса, остановилась в нескольких футах и зашипела на него. Смелые животные эти крысы Санктуария.

Сейчас Маша отчетливо различала звуки приближавшихся преследователей и даже слова, которые были похожи на шуршание разрезаемого листа бумаги.

Бенна застонал, он запустил неуклюжие пальцы руки под кафтан и что-то вытащил. Маша не видела что, хотя и пыталась рассмотреть. Повернувшись спиной к стене, она медленно продвигалась к дверному проему. Темнота под ним еще больше укроет ее.

Бенна взглянул на предмет в своей руке, промолвил что-то, и Маше показалось, что это ругательство. Она не была уверена: он говорил на илсигском диалекте.

Ребенок над головой прекратил плакать; видимо, мать дала ему соску, а, возможно, напоила водичкой с лекарством.

Бенна вытащил что-то еще из-под кафтана. Что бы это ни было, он обмотал им первый предмет и бросил его перед крысой.

Огромный серый зверек отбежал в сторону, когда в его направлении полетел предмет. Спустя мгновение крыса, обнюхивая, приблизилась к небольшому шарику. Потом метнулась вперед, все еще принюхиваясь, дотронулась носом до шарика, пробуя, и схватив его, убежала.

Маша видела, как крыса протиснулась в щель старой саманной постройки на соседнем перекрестке. Там никто не жил. Годами дом обваливался и рушился без ремонта, и даже самые отчаянные бродяги и бездельники сторонились его. Поговаривали, что в доме поселился дух старого Лабу-Кулачище после его убийства, и никто не осмеливался проверить правдоподобность этих рассказов. Все еще учащенно дыша, Бенна последовал за крысой. Слыша отчетливые звуки шагов, Маша передвигалась вдоль стены, не покидая тени. Ей было любопытно узнать, от чего отделался Бенна, но вовсе не хотелось выглядеть его соучастницей, если вдруг преследователи настигнут его.

На перекрестке юноша остановился и обернулся. Было похоже, что он не может решить, куда направиться дальше. Он постоял покачиваясь, потом упал на колени, застонал и рухнул лицом вниз, пытаясь смягчить удар вытянутыми руками.

Маша намеревалась оставить его на милость судьбы. Это было единственно разумное решение. Но когда завернула за угол, она услышала стон. А потом ей показалось, что он говорит что-то о драгоценном камне.

Она остановилась. Не его ли он вложил во что-то, возможно, в кусочек сыра, и бросил крысе? Это стоит побольше, чем она заработала за всю свою жизнь. Если бы только завладеть им… Ее мысли прыгали с той же скоростью, с какой колотилось сердце. Маша тяжело дышала. Драгоценный камень! Драгоценный камень? Он означал бы избавление от этого ужасного места, хороший дом для матери и детей. И для нее самой.

И избавление от Эвроена.

Но совсем рядом была опасность. Сейчас она не слышала звуки, издаваемые преследователями, но это вовсе не означало, что они ушли. Они шарили вокруг, заглядывая в каждый укромный уголок.