Мир в огне - [11]

Харелт только отмахивался — батя крепок, слава Единому до необходимости работать самому ещё далеко. После чего подхватил большую пивную кружку, налил туда крепкого вина и провозгласил тост: «Пусть эта печальная доля настигает нас как можно позднее, чтобы мы успели насладиться всеми радостями жизни. И лишь когда всё надоест — находили смысл в скучных государственных делах». Со всех сторон послышались крики одобрения — и льстивые, и искренние. Особенно когда Харелт залпом выпил кружку до дна… мысленно содрогнувшись. Снадобье, которым снабдил его отец Энгюс, позволяло ради образа пить не пьянея, вот только похмелье от него было наутро куда сильнее естественного. Внезапно общий хор нарушил низкий грудной голос:

— Одумайтесь, бесстыдники! Заповедано вам, что в поте лица надобно хлеб добывать и только тогда ждёт вас награда небесная. А все земные развлечения и радость плоти — от ночных демонов!

Обернувшись, Харелт увидел стоящего вполоборота к нему странного человека. Коротенький, толстый, неопределённого возраста, с бычьей шеей и круглым, тяжёлым лицом, которое вместе с двойным подбородком обвисало складками, точно вымя коровы. Человек был одет в короткую рясу не по размеру: шея и часть груди оказались открыты вырезом, на спине ткань топорщилась складками, а короткие, жирные ноги обнажены до колена. На ногах по виду простые, но явно удобные и сделанные на заказ сандалии. Зато коротко стриженные тёмные волосы и бородка клинышком словно принадлежали другому человеку — тщательно ухожены, явно старался очень хороший цирюльник. И от этого мужчина выглядел ещё комичней.

— Не обращайте внимания, дан Хекки, — раздался рядом негромкий голос с чуть женственной бархатной хрипотцой, — он всегда такой. Уж простите его, жизнь потрепала, вот теперь ходит да ворчит на каждый праздник.

Увидев непонимающий взгляд собеседника, рассказчик продолжил объяснение.

— Он в молодости белым был священником[2], женился, дочка родилась. А потом грабители в дом забрались, всех и порешили. После положенного траура второй раз жениться хотел — так невеста пошла в лес незадолго до того, как у её родителей уже официально руки попросят, упала в овраг, да и померла. Пока хватились, искать начали — следов никаких. Месяц искали, так тело зверьё уж изгрызло — только по серьгам, что жених дарил, и опознали. Отец Кайлик, говорят, чуть умом не тронулся, потом решил, что знак свыше — и в чёрные подался, обет безбрачия принёс. А как настоятелем церкви в Торфинсе стал, так приют открыл для сирот. Вот только собирает туда всё слабых здоровьем, постоянно кто-то да помирает. А отец Кайлик от этого ещё больше переживать начинает, чуть не всё время там пропадает. Зря он только — коли Единый решил кого к себе призвать, так человек помешать не может.

Харелт, краем уха слушая слова священника, кивнул. Уважением настоятель местной церкви явно не пользуется, к тому же, судя по сегодняшнему визиту, имеет склонность к занудному морализаторству и нравоучениям. Неудивительно, что у него под носом расцвела секта — особенно если он фактически запёрся в церковном приюте и жизнью города не интересуется. Но это пусть разбирается епископ, а задача наживки — приманить крупную рыбу. И любые знакомства… Харелт внимательно посмотрел на рассказчика. Полная противоположность священнику. Лицо как топор, высокий, худой, словно жердь, мужчина лет сорока, в изысканном тёмно-синем камзоле. Причём камзол запросто обманет простотой покроя, неброской тканью и отсутствием украшений — но знающему человеку и тем, что портной использовал бадахосский жаккард[3], и великолепным качеством работы сразу объяснит: хозяин цену и себе, и деньгам знает.

— Позвольте представиться, — с достоинством сказал мужчина, заметив интерес. — Барон Стратавен.

Харелт мысленно усмехнулся: достоинство-достоинством, но вот своё отношение ко мне как к более знатному поспешил продемонстрировать сразу. «Дан Стратавен» не прозвучало.

— Дан Хекки, — а про себя добавил: «Ладно, будем считать, игру я принял». Вслух же продолжил чуть высокомерным и капризным тоном. — Господин барон, а вы не просветите меня, как знакомый со здешними нравами. Отец Кайлик сильно обидится, если мы аккуратно уйдём?

— Не думаю. А давайте я вас лучше познакомлю с хорошими девушками, которые не будут читать нотаций и строить далеко идущие планы, — подмигнул барон. После чего подхватил Харелта под руку и повёл в другой конец зала.

Утро парень встретил в постели одной из девиц, маясь жутким похмельем. Не утешало даже то, что соседка по кровати вечером тоже изрядно набралась и теперь изнывала от головной боли. Она-то особых настоев не пила, и пройдёт у неё всё куда быстрее и легче… Харелт перехватил недовольный взгляд, встал и начал одеваться. Плевать, если девушка обидится или примет его недовольство на свой счёт, ведь ночью она по пьяни оказалась не на высоте — и теперь завидовавшие с вечера подружки обязательно пройдутся по её самолюбию. Дай только им узнать, что кавалер сбежал, едва проснулся. А ему сейчас главное добраться к себе и рухнуть бревном желательно до полудня… Когда возле дома его встретил барон Стратавен, Харелт чуть не убил нежданного визитёра на месте.