Мир, в котором я дома - [7]

Впрочем, нет... О любом военном можно сказать, что ты его гдето видел. А это был военный, и никакой костюм не мог скрыть его выправки.

- Инспектор, - представился он. - Не задержу вас. Но обязан задать ряд вопросов.

- Да. Слушаю вас.

- Кто были люди, доставившие вас к обсерватории?

- Не знаю. Я наткнулся на них, блуждая в сельве. Они были добры ко мне.

- А их имена?

- Они не назвали своих имен.

- Но, может, в беседе между собой?..

- Нет. Не знаю причин, но они и впрямь не обращались друг к другу по имени. - Я задумался. - В их поведении, в общем, действительно было что-то странное.

- Что именно?

- Ну... Они, например, не отвечали на мои вопросы. О чем бы я их ни спрашивал.

- Хорошо, - сменил тему инспектор. - Расскажите о том, что произошло в самолете. Всю правду, ничего не преувеличивая и не скрывая. Даже если есть детали, которые причиняют вам боль. Нас интересует некий Репид, человек вам доверившийся.

- Это не так, - возразил я. - У меня нет ничего общего с этим...

- Кубинцем, - закончил за меня инспектор.

- Нет. Он назвал себя уругвайцем.

- Возможно... Вы журналист, вы будете писать обо всем этом?

- Как можно подробней. Такие вещи нельзя забывать. О таких вещах должны знать все.

- Итак?

Я рассказал все.

Инспектор слушал внимательно, уточнял, переспрашивал, а дежурный тем временем стоял у окна и бог его знает, что он там видел...

- Но вы разговаривали с Репидом?

- Только отвечал на его вопросы.

- Он не был расположен к беседе?

Я усмехнулся:

- По-видимому... Но его напарник, его звали Дерри, высокий курчавый человек, оказался философом. Он кричал над трупом Репида, что революция потеряла еще одного парня. Он даже эпитет употребил. Кажется - "превосходный"... Да, именно так - "превосходный"!

- Превосходный... - задумчиво повторил инспектор. - А не мог он произнести нечто противоположное? Вы ведь могли ошибиться. Вы были взволнованны. Все в самолете испытывали ужас перед нападающими.

- "Революция потеряла превосходного парня", - настаивал я, - именно так он и сказал.

- А видели вы кого-нибудь из них раньше? Дерри, Репида, их напарника?

- Никогда. Впрочем, в порту, перед посадкой, я видел Репида. Он был вот в такой куртке, - я кивнул в сторону вешалки, на одном из крючков которой висела грязная куртка погибшего уругвайца.

Инспектор неожиданно заинтересовался:

- Можно ее у вас взять? Она пригодится нам как вещественное доказательство. - Он подошел к куртке и ощупал ее, словно пытаясь что-то обнаружить в ее подкладке. Потом бросил куртку дежурному, не переставая при этом задавать мне вопросы. Его интересовало буквально все. Он перебирал варианты, отбрасывал их, искал новые - строил рабочую схему. Но всего лишь схему, так я ему и сказал.

- Мы вынуждены начинать с голого места, - вздохнул он. Специфика... Но это все. Благодарю вас за помощь. И рад сообщить, что банк Хента подтвердил ваш счет. Вам следует переодеться, - он критически осмотрел меня. - Манаус - большой и цивилизованный город. Дежурный принес вам белье и билет на самолет.

- Спасибо.

Инспектор вышел. Лицо дежурного сразу приняло обычный благодушный вид.

- Я тоже рад, - почему-то сказал он, выкладывая на стол содержимое большого свертка. - Тут все: костюм, белье. Если чтонибудь окажется тесным, мы попробуем заменить. Но выбор, к сожалению, у нас невелик.

Когда он двинулся к выходу, я чуть не спросил его - где же я нахожусь, если обсерватория не в Либейро?

Но сдержался, не желая рисковать, и только попросил карту. Он принес ее и на мой вопрос ткнул жирным пальцем в зеленое пятно:

- Вот Либейро. Мелкий, очень мелкий поселок, даже на карту не стоило его наносить. А это Манаус. Вас здорово побросает над сельвой - самолет у нас маленький.

Я неодобрительно хмыкнул:

- А другого транспорта нет?

- Только катер. Но это долго, - он покачал головой. Очень долго.

Оставшись один, я принялся изучать карту, на которой был изображен приличный кусок Бразилии. Но с таким же успехом я мог всматриваться в карту Антарктики, пытаясь обнаружить на ней мифический поселок Либейро. Привязок у меня не было.

Бросив это занятие, я попытался угадать, кто меня повезет в порт, и оказался прав - тот же неразговорчивый и брезгливый водитель. На этот раз он мне не понравился еще больше. Не понравилось его лицо, скрытное, тяжелое, с низким лбом и густыми волосами. Не понравились его огромные очки и ленивая уверенность в себе. Мускулы, угадывающиеся под тонкой рубашкой, будто подчеркивали его некую обособленность от меня.

А машину он гнал так, что я вынужден был вцепиться в кресло.

- Мы опаздываем?

Он будто ждал этих слов. Притормозил, повернулся ко мне и вдруг улыбнулся. Улыбка явно стоила ему усилий.

- Вы видели когда-нибудь цаплю эгрет? - спросил он.

У меня отлегло от сердца. Ты становишься невозможен, сказал я себе. Слишком подозрителен, слишком капризен. В этом человеке, несмотря на его отталкивающий характер, явно прорезалась человеческая черта.

Я сказал:

- Да. В зоопарке.

- О, - заявил он. - Это далеко не то. Уверяю вас.

Он был сама любезность. Видимо, увлечение его было глубоким. Заглушив мотор, он сунул ключ в нагрудный карман и повел меня по узкой тропинке в глубь зарослей.