– Русская база в Атлантике, хотя бы и в африканской заднице, это плохо, джентльмены, – сказал Мондейл. – Но всё же это можно пережить. Меня больше волнует происходящее на нашем заднем дворе. Мало нам Кубы, так теперь ещё и на Гренаде вздумали подражать Кастро! И русские сразу поспешили туда влезть! Хуже того – Советы в Центральной Америке! Я считаю, что присутствие русских в Карибском море и в Никарагуа – самая большая угроза для Америки со времён Карибского кризиса!
– Ну, если уж на то пошло, то в Карибском море, на Кубе, русские находятся скоро два десятка лет, и Америка это пережила. Будут ещё на одном вшивом островке, намного дальше от наших берегов, не так уж это страшно, – усмехнулся Вэнс.
– Между прочим, этот островок находится рядом с Тринидадом и Венесуэлой, нашей «бензоколонкой»! – встопорщился Бжезинский.
– Вечно вы, Збигнев, поднимаете панику, – отозвался Вэнс. – Можно подумать, нам мексиканской нефти не хватает. Да и своей в Техасе, Орегоне, Луизиане, Калифорнии, на Аляске полно. Вот Центральная Америка меня действительно беспокоит. Русские в Никарагуа, а там, под боком, красные партизаны в Сальвадоре и Гватемале, да и в Панаме этот социалист Торрихос в открытую дружит с кастрокоммунистами! Эта Центральная Америка вообще пороховая бочка! Если рванёт – я и за Мексику не поручусь! Как вам известно, джентльмены, в силу известных исторических причин нас там не любят. А это уже крайне серьёзно! Мы не можем допустить прокоммунистические силы и друзей Советов к нашим южным границам! Поэтому русские базы в Никарагуа для нас неприемлемы!
– Тогда надо было не допускать победы красных в Никарагуа, – сказал Бжезинский. – Может, всё же стоило послать морскую пехоту поддержать Сомосу?
– Мы это обсуждали, – махнул рукой Вэнс. – Это бы ничего не дало, кроме потерь с нашей стороны, внутреннего недовольства и падения нашего престижа в мире, особенно в Латинской Америке. Этого «нашего сукина сына», как назвал Рузвельт его папашу, действительно ненавидела вся страна. И высадка наших войск ничего не изменила бы. Наоборот, против нас поднялись бы все местные, да ещё со всей остальной Латинской Америки сбежалась бы куча желающих пострелять в «гринго». Можно, конечно, было убрать Сомосу и посадить кого‑то поприличнее. Но клан Сомосы за без малого полвека у власти так прочно запустил свои щупальца во все сферы жизни в стране, что его отстранение неизбежно привело бы к дестабилизации. Нам нужен новый Вьетнам под боком?
– Согласен, – поддержал Мейер, – в своё время у Сандино было всего пять тысяч, в основном вчерашних крестьян, необученных, плохо вооружённых, без боевого опыта, и мы не смогли с ними справиться. У последователей Сандино и людей побольше, и с оружием всё в порядке, как и с подготовкой, и организация более толковая, и боевого опыта хватает – два десятка лет воевали. К тому же Сандино был наивным идеалистом, потому и попался так глупо. У него не было такого опытного ментора, как Кастро. А у этих есть.
– Так что же, – спросил Бжезинский, – смириться с русскими базами в Никарагуа?
– Ни в коем случае, – спокойно произнёс Вэнс. – Я разговаривал с новым русским министром иностранных дел мистером Семичастным. Мой бог, какие всё же у русских сложные фамилии! Сложнее разве что у поляков. – Все присутствующие невольно взглянули на Бжезинского, не сумев скрыть ухмылки. Тот недовольно скривился, но промолчал. – Мистер Семичастный, – продолжал Вэнс, – вполне разумный джентльмен. Он сам прекрасно понимает, что мы ни за что не смиримся с русским военным присутствием в Центральной Америке, и предлагает приемлемый компромисс.
– Хорош компромисс! – сказал Бжезинский. – Мы должны уйти из Панамы и из Гуантанамо на радость Торрихосу и Кастро, да ещё дать гарантии безопасности красному режиму в Никарагуа и смотреть, как русские копают там канал!
– Это только предварительные условия для начала торга, – улыбнулся Вэнс. – Русские вначале всегда заламывают по максимуму. Впрочем, как и мы. Понятно, что о нашем уходе из Гуантанамо в итоге и речи не будет. Хотя наши военные наверняка подтвердят, что стратегическое значение этой базы сильно упало со времён испанской войны конца прошлого века и сейчас она для нас важна в основном как заноза в заднице у Кастро. Но в любом случае уходить оттуда можно только в обмен на полный уход русских военных с Кубы, на что Советы вряд ли пойдут. Вот по Панаме можно пойти на размен и вывести часть наших баз, но не из зоны Канала. Взамен мы потребуем от русских полного вывода их вооружённых сил из Никарагуа и обязательств по демилитаризации будущего никарагуанского канала. Понятно, что взамен придётся дать гарантии безопасности канала и красного режима в Никарагуа. Хотя тут есть свои лазейки. Мы, конечно, гарантируем отказ от нападения на Никарагуа и от поддержки всяких вооружённых действий против этой страны. Но Никарагуа, в отличие от Кубы и Гренады, не остров. У них есть соседи – Гондурас и Коста‑Рика. А эти соседи, в отличие от нас, никаких обязательств не подписывали. И кто может запретить нам оказывать помощь, в том числе и оружием, нашим гондурасским и коста‑риканским друзьям? – Вэнс улыбнулся ещё шире. – А как наши друзья используют такую помощь, это уже их суверенное дело.
