Мир-тень - [29]

Голоса разделились. Влад долго молчал, изредка поглядывая на меня. Я старательно отводил глаза, но чувствовал его взгляд.

Наконец он сказал:

– Думаю, стоит рискнуть! Прав Максимов: или его сильно контузило, и он выдумал всю это историю, но у нас есть один железный факт – капитан Греве и секретный схрон в горах. Не знаю, что там внутри, но вдруг это окажется прототипом нового оружия? Вероятность велика. А все эти перемещения во времени… скажу честно, пока что в это я не верю!..

Что ж, пусть Влад мне не поверил в главном, но и не посчитал предателем. А значит, пока что все идет наилучшим образом. Мы вместе! Даже Чиж рядом. Собирателя-капитана захватили в плен, и он сотрудничает. А дальше? А кто его знает, что будет дальше…

– По машинам! – скомандовал Влад. – Нам нужно за ночь проехать не меньше четырехсот километров. Запас топлива в броневике сильно ограничен, но мы не можем его бросать. Найдем горючку по дороге! Вперед!..

Ехать ночью в достаточно комфортном транспорте все же на порядок приятнее, чем топать пешком по лесу. В этом я убедился на собственной шкуре.

Влад пересел в «виллис» к нам с Бреже, которого мы развязали и вернули на место рядом со мной, а Серега и Коля устроились в броневике вместе с Чижовым и Греве. В «хамбере» оказалось тесновато, но вполне терпимо.

Двигались мы достаточно медленно, не выше тридцати – сорока километров в час. Быстрее не получалось из-за плохой дороги и темноты.

Влад сидел на заднем сиденье, чтобы контролировать Бреже. Но француз вел себя спокойно, смирившись с ситуацией. Я был уверен, что он что-то замышляет, но, пока мы не доберемся до места, вряд ли рискнет совершить какое-нибудь безрассудство. Ведь без Греве ему никогда не отыскать деструктуризатор.

Я видел, что Бреже ни на секунду не расслаблялся, придумывая план, как избавиться от нас и спасти капитана. Супероружие, способное решить исход войны, – великая цель, которая оправдает любые средства. Но пока что у лейтенанта не было ни малейшего шанса помешать нам, сохранив при этом жизнь Греве. Он выжидал, а я наблюдал за ним, да и Лурье не дремал. Получился этакий статус-кво, когда все стороны временно находятся в условиях, изменить которые пока не представляется возможным, даже если положение вещей кого-то и не устраивает.

Вблизи городов нам встречались блокпосты и патрули, но бумаги Бреже и мандат капитана действовали безотказно. Никто ни разу даже не попытался заглянуть в броневик, не говоря уж о банальном обыске или тотальной проверке. Бреже размахивал пропуском, и с ним предпочитали не связываться. Француз оказался нашим лучшим приобретением, и я радовался, что мы не убили его там, в домике. С нами же Бреже вел себя подчеркнуто корректно, вопросов не задавал, неприятностей не доставлял.

Поспали мы с Владом по очереди и, не прекращая движения, просто поменялись за рулем. В «Хамбере» поступили так же.

Как только стало светать, я с удовольствием начал разглядывать проносившиеся мимо поля да мелькавшие временами деревушки, не тронутые войной. Бомбить их смысла не было, поэтому они уцелели, а жители, уже проснувшиеся и вышедшие на поля, дружелюбно махали нам вслед. Ха, знали бы они, что мимо них сейчас проезжает диверсионный отряд страшных русских, о которых местные пока только слышали! Улыбки быстро пропали бы с их лиц…

Пейзаж казался мирным, и, глядя на него, даже не верилось, что всего в нескольких сотнях километров отсюда в окопах мерзнут солдаты, рвутся снаряды, звучат выстрелы, ни на минуту не наступает тишина.

Березы везде одинаковые. Это я тоже осознал. Раньше мне всегда казалось, что березка – это нечто особо русское, национальное. Гордость, так сказать, отличительный знак. Мол, любишь березу – русский! Не любишь – вражина проклятый! Но здесь, на южной границе Франции, они оказались совершенно такими же, как где-нибудь в Рязани.

Вот тебе и символ страны. Обидно! Как будто дерево предало нас!..

Еще через час мы все же остановились на короткий привал – справить нужду, перекусить и размять мышцы после утомительного сидения на одном месте.

Молодой собрал хвороста и сухих дров, Гранин быстро развел небольшой костер, и уже через двадцать минут над огнем весело закипал котелок с водой, набранной в ближайшем ручье: раз предоставилась такая возможность, решили плотно позавтракать горячей кашей с тушенкой из запасов.

Я еще не настолько проголодался, но, замечая жадные взгляды моих друзей, не возражал против остановки. Не знаю, сколько дней провели они в этом мире и в этом времени, но к продуктам здесь было особое отношение. Страна голодала. Все для фронта, все для победы, но и на фронте ситуация с продовольствием оказалась сложной: солдаты питались как придется и чем придется, несмотря на то что вопросы поставки были переданы в руки пунктуальных и обязательных немцев, у которых и война, как известно, наступает только после сытного завтрака. И все равно даже они не справлялись с требуемыми объемами. Поэтому продпаек, выданный по распоряжению Ставриги разведчикам, оказался как нельзя кстати. Да и у Греве в домике запасливый Влад кое-что прихватил.