Мир птаввов - [42]

— Замедляющие поля — часть истории Гринберга. Я знал, что он подойдет к этому основательно, но это уже просто нелепо.

Лит подумал о тысячах кораблей Кольца, которые он привел в боевую готовность на случай, если флотилия Гарнера собиралась отвлечь внимание от вещей, происходящих значительно ближе к дому. Еще он подумал о пяти поисковых кораблях и о бесценном корабле-невидимке, находящихся на пути к чему-то, что запросто могло оказаться открытым космосом. Этот Гарнер доставляет слишком много хлопот.

— Ладно, я сыграю с ним в эту дурацкую игру. Свяжитесь с Департаментом Обороны и спросите, что они знают о замедляющих полях.

Каттер был потрясен.

— Спросить военных?

Потом до него дошло, что это шутка, и его-лицо застыло в некоем подобии улыбки. Впрочем, у Капера улыбка всегда выходила фальшивой.

Только после того, как Департамент Обороны заявил, что ему ничего не известно о замедляющих полях, Лит Шефер начал сомневаться.

При первом же резком звуке сигнала тревоги Гарнер проснулся. Он видел, как Андерсен вздохнул и открыл глаза, но эти глаза были слишком сонными.

— Удар метеорита, — закричал Гарнер.

Взгляд Андерсена снова стал осмысленным.

— Не смешно, — сказал он.

— Разве?

— Нет. Вы что, из тех, кто орет «воздушная тревога» на переполненном эскалаторе? Сколько времени?

— 03:04. — Гарнер посмотрел на звезды. — Нептуна нет. Почему?

— Минутку.

Андерсен поиграл со вспомогательными двигателями. Корабль развернулся. Нептун оказался сине-зеленым шаром, тусклым в слабом солнечном свете. Обычно вид планеты с такого близкого расстояния внушает ужас, если не опьяняет. Эта планета просто выглядела невероятно холодной.

— Вот Нептун. И что мне с ним делать?

— Выведи нас на орбиту и начинай прощупывать планету радаром. Ты можешь настроить его на поиск чего-то, по плотности напоминающего звездное вещество?

— Вы хотите сказать, настроить его" на поиск ниже поверхностного слоя? Будет сделано, Капитан!

— Андерсен?

— Да? — Он уже погрузился в работу на приборной панели.

— Надеюсь, ты помнишь, что у нас мало времени?

Андерсен в ответ усмехнулся.

— Я могу поместить эту штуку на форсированную орбиту и закончить поиск за пять часов. Годится?

— Великолепно.

— Правда, некоторое время мы будем в невесомости. Вы сможете это вынести?

— Конечно.

Когда Андерсен закончил маневры, корабль завис носовой частью вниз на расстоянии тысячи миль от поверхности планеты.

— Теперь не волнуйтесь, — сказал Андерсен. — Я пытаюсь удержать нас за пределами атмосферы, но если получится, что мы в нее все-таки попадем, все, что мне нужно будет сделать, — это выключить двигатель. Этот двигатель — единственное, что держит нас на форсированной орбите. И мы окажемся прямо в открытом космосе.

— Значит, вот что такое форсированная орбита. Как ты производишь поиск?

— Ну, на карте это выглядело бы, как будто я иду по линиям долготы. При пересечении полюса я смещаю корабль на несколько минут в сторону, таким образом, мы все время меняем полосу поиска. Если бы планета просто вращалась под нами — поиск занял бы шестнадцать часов.

Через несколько часов Андерсен развернул корабль в открытый космос. У него болело все тело, от плеч до кончиков пальцев.

— Его там нет, — сказал он устало. — Теперь что?

— Теперь приготовимся к бою. Направь нас к Нереиде и выключи основной двигатель.

Две яркие звезды — летательные аппараты с реактивными двигателями

— находились слишком близко к крошечному солнцу. Из-за этого их было трудно разглядеть. Андерсен не мог даже определить, какой из них «Золотое Кольцо». Но корабль Гринберга неуклонно приближался, голубой и сияющий, двигаясь вдоль кромки золотой короны Солнца. Гарнеру и Андерсену предстояло проделать десятичасовой путь до Нереиды, самого удаленного из спутников Нептуна. Все это время они наблюдали, как огонек Гринберга становился все ярче и ярче.

В 9:30 огонек стал покачиваться. Гринберг совершал маневры.

— Откроем огонь? — поинтересовался Андерсен.

— Думаю, пока не стоит. Давай-ка посмотрим, куда он полетит.

Они находились на темной стороне планеты, а Гринберг летел в направлении Нептуна на грани дня и ночи. Его было отчетливо видно.

— Он летит не на Нереиду, — сказал Андерсен. Почему-то они оба разговаривали шепотом.

— Правильно. Он оставил это на Тритоне или на орбите.

Миновав Тритон, Гринберг начал тормозить корабль.

— На орбите? Он, должно быть, свихнулся.

Через двадцать минут корабль Гринберга превратился в огонек, мерцающий между рогами холодного голубого полумесяца Нептуна. Гарнер и Андерсен наблюдали, как он медленно полз к одному из рогов. Гринберг тоже был на форсированной орбите, повторяя их схему обследования планеты.

— Что будем делать? — спросил Андерсен.

— Подождем и посмотрим. Сдаюсь, Андерсен. Я ничего не понимаю.

— Клянусь, что эта штука не на Нептуне.

— О! — Гарнер показал рукой. — Вся шайка в сборе.

Крошечная искра двигалась по освещенному краю планеты.

Сине-зеленый шар был больше, чем он ожидал. В первый раз Кзанол раскаивался, что в своем легкомыслии не узнал об этой восьмой планете побольше, когда у него была такая возможность, каких-нибудь два миллиарда лет назад. Он спросил пилота, потом второго пилота, и она вспомнила, что на поверхности Нептуна сила тяжести составляла 1,23 земной. Для Кзанола это составляло примерно 2,5.