Мир приключений, 1986 - [28]

Опрашивали беженцев, ночевавших на вокзале… Кто–то вспомнил, что, случайно проснувшись, видел трех человек, выходивших из отделения. Он еще подумал, что они из милиции, хоть и в гражданском, раз так спокойно прошли на улицу, — в городе ведь комендантский час. Военный же патруль, дежуривший на площади, их не заметил в темноте.

Новые поиски ничего не дали.

И тут случилось неожиданное… В угрозыск сам пришел один из бежавших. По фамилии Семенов, по кличке Кривой. В шинели — сейчас многие в шинелях, — валенки подшитые, шапка–ушанка. Руки держит по швам.

— Бежал я. Состав разбомбило… Да вы сами знаете…

У Молоткова даже сердце больно екнуло.

— Оружие?

Семенов положил револьвер рукояткой вперед на стол.

— Садись.

— Я постою…

— Оружие откуда?

— Оттуда… Только я поодаль стоял. — Вскинулся: — Дежурного не трогал! Внутрь не заходил! Дали мне наган потом!.. Я к вам сам пришел, сам!.. Вы бы меня век не поймали. Не хочу я… — Заревел. — Не могу я с ними, боюсь!

— Где они?

— Не знаю… где сейчас… Я и еще один, его Сычом кличут, прятались в бывшем фабричном общежитии, хозяин комнаты, по прозвищу Рябой, он и вправду рябой, а остальные пятеро еще где–то хоронятся. Я с ними сегодня должен был встретиться еще полчаса назад у сквера, а я вот, видите, сразу к вам! Не хочу я больше!.. На фронт пошлете, а?.. Кровью хочу вину искупить! — закричал Семенов в дверях, когда его уводили.

— А не врет? — сказал Молоткову сержант Никишов. — Сомневаюсь я что–то. Может, с ним поработать, чтоб точно?..

Хорошо бы, конечно, установить наблюдение за этим Рябым, навел бы на след остальных, но это невозможно: Кривой ведь не пришел к ним на свидание — насторожатся!

Надо действовать немедленно, чтобы те пятеро не смогли предупредить своих в общежитии.

Трехэтажное здание было оцеплено. Милиции помогали солдаты из комендатуры и курсанты пехотного училища. Молотков, Никишов и Митин вошли в коридор и остановились у двери. Она была заперта. Неужели никого?.. Сержант достал из кармана отмычку. Когда он справился с замком, Молотков отстранил его и открыл дверь.

Из темной комнаты полоснула автоматная очередь.

Пули выдрали клок из полушубка Молоткова, прошили плечо Митина. Ранило Никишова — вскользь задело голову.

С полминуты в темных, длинных и гулких коридорах шла перестрелка.

Бандит по кличке Сыч и Рябой, хозяин комнаты, были убиты…

Митина отправили в госпиталь. Никишова перевязали на месте…

При осмотре комнаты Рябого обнаружили под комодом тайник, где лежали два автоматных диска. Выяснилось: хозяин появился в городе за год до войны и устроился на минный завод истопником. Когда началась война, с ним произошел несчастный случай: при разгрузке угля ему повредило грудь, поэтому его не призвали на фронт. С работы пришлось уйти по инвалидности, но комната осталась за ним. Жил на пенсию и случайными заработками, на толкучке «мыльным корнем» торговал…

Зачем ему понадобились бандиты?.. Под доской пола нашли другой тайник, там находилась железная коробка с золотыми кольцами и пачками сотенных: семьдесят пять тысяч рублей. Запасливый мужичонка, капитал сколачивал. Жадный. Может, на его жадности кто–то сыграл?.. Подкупили?.. А кто? Уголовники денег не имели.

На новом допросе Семенов показал, что им помогал какой–то неизвестный: когда они после побега скрывались в развалинах, их нашел человек, совсем еще молодой, судя по голосу, — разговаривать–то приходилось в темноте. Дал одежду, загадочно сказал: «Привет от Седого». Сообщил им надежные адреса, двум — адрес Рябого, пятерым другим — неизвестно какой, отдельно с ними говорил. Второй раз они встретились дня через три, ночью, уже с этим Седым, тоже лица его не видели. Он–то и навел их на привокзальное отделение. По голосу этот Седой — пожилой человек. Вот и все данные. Больше ничего не знает.

— Жалко, Рябого живым не взяли, — переживал Молотков. — Он бы нам, наверное, много порассказал.

Ни родных, ни друзей у хозяина комнаты не оказалось.

Надо же, вот тебе вроде и мелкий спекулянт, «мыльным корнем» промышлял… Ниточка от Рябого тянулась к загадочному пожилому человеку с его писклявым «подмастерьем».

Глава 25

Надо было привезти из леса дрова. Но Леля отказывалась с ним пойти:

— Мама рано придет, вчера две с половиной смены работала, чтоб сегодня пораньше. Придет, а меня нет.

— Так мы успеем вернуться, — убеждал ее Валька.

— Ну да, успеем. По сугробам — часа два, по шею намело.

— Зато дрова привезешь.

— Знаешь, Валя, — вдруг сказала она. — А ведь немцам ни за что Москвы не видать!.. У них, у немцев, и зимы–то не бывает, выпадет снегу чуть–чуть, хоть в музей неси. Померзнут фрицы, как мухи!.. Ты про банду слышал? — понизила голос.

— Те, что в общежитии отстреливались?

— Валь, это они во время бомбежки бежали, помнишь?.. У отца двух друзей ранили. Сам он чудом тогда уцелел. Я за него очень боюсь.

— Не бойся. Все же он не на фронте, — некстати сказал Валька.

— Сейчас всюду фронт! Ну, чего стоишь? Ладно уж, пошли. Санки взял?

— Я их у вас под крыльцо засунул.

Санки были всем на зависть: из целой тесины, широкие, окованные тонкой сталью, с закрученными впереди, как рога, полозьями, сделаны мастером по заказу. То ли отец Валентина сам такие придумал или у финнов видел, на той войне, — не говорил.