Мир приключений, 1977 - [289]

«Чтобы воспевать море, — пишет Жан Жюль-Верн, — он должен был находиться на море. Нельзя преуменьшать значения «Сен-Мишеля» в жизни писателя. Он провел на борту значительную часть своей жизни и если не мог повторить далекие путешествия своих героев, то много плавал под парусами, сделавшись профессиональным яхтсменом. Мысли, которые высказывают его персонажи, — его собственные мысли, и в капитане Немо воплотилась частица его собственного существа».

Внук писателя прослеживает маршруты каждой из трех яхт, дополняя «морскую биографию» деда новыми неизвестными фактами.

Баркас водоизмещением в восемь тонн был достаточно прочен, чтобы смело пускаться в каботажные плавания. Этот выработанный веками тип небольшого шлюпа, которому рыбаки от Северного моря до океана вверяют свою жизнь, не сложен в управлении парусами. Обычный экипаж такого судна состоит из трех человек. Чтобы иметь возможность постоянно выходить в море, Жюль Верн нанял двух бретонских матросов, пенсионеров военного флота, Александра Дюлонга и Альфреда Берло, которые сопровождали его во всех плаваниях.

Писатель избрал своей «резиденцией» поселок Ле-Кротуа, расположенный на северном берегу Соммской бухты, и здесь же стоял на якоре его «Сен-Мишель», названный именем покровителя французских моряков, столь же широко распространенным в Нормандии и Бретани, как у русских поморов «Святой Николай». Вместе с баркасом Жюль Верн покупает в Ле-Кротуа скромный домик, проводит в нем даже зимние месяцы и отдает сына в местную школу.

В первый же сезон он добрался до Нанта и оттуда взял курс на Бордо, где служил его брат Поль, офицер торгового флота. «Я не мог отказаться от соблазна повидаться с Полем и взять его к себе на борт», — сообщает он в письме к Этцелю. В Бордо писатель гостил около двух недель, а на обратном пути «выдержал ужасную бурю и впервые испытал все, что испытывают настоящие моряки».

Этцель, предпочитавший лечиться и отдыхать на Лазурном берегу, не мог разделять его чувств. В этом отношении друзья решительно расходились во вкусах. В то время как один упивался голубым небом, другой обожал бурное море. Но зато частым гостем и спутником Жюля Верна был сын издателя Жюль Этцель-младший, которому писатель охотнее рассказывал о своих рейсах, чем его отцу.

«Я не ответил на ваше письмо, потому что плавал на «Сен-Мишеле», — писал он своему юному другу. — Чудесное путешествие из Кротуа в Кале и возвращение в штормовую погоду с остановкой в Булони. Очень качало! Но без этого разве можно понять прелесть морского плавания?»

Выходы в море не обходятся без некоторого риска. Летом 1868 года он вынужден был долго отстаиваться в Дьеппе в ожидании, пока не уляжется шторм. В Ле-Кротуа владелец яхты рассчитывал застать Поля, чтобы после короткого отдыха совершить с ним переход в Булонь, Кале и Дувр.

«Благодаря некоторой переделке, — сообщал он отцу, — «Сен-Мишель» стал одним из лучших ходоков в Соммской бухте, и когда дует попутный ветер, он выпрямляется, как цветок под солнцем. Как жаль, что вы не разделяете подобных чувств! Мы оказались на высоте во время шторма, и судно хорошо выстояло под натиском бури».

Вряд ли бы он поверил тогда, что в один прекрасный день назовет свой парусник, которым так гордился («лучший ходок Соммской бухты!»), примитивным баркасом.

Между прочим, мы узнаем из того же письма, что писатель решил окончательно осесть в Ле-Кротуа и отказаться от парижской квартиры. Он рассчитывает теперь проводить в Париже не более трех-четырех месяцев в году.

А издатель все не может смириться с тем, что его автор предается риску морских плаваний, которые он считает не только опасными, но и бесполезными. В ежемесячных отчетах бюро «Veritas» приводились сведения о потерпевших крушение коммерческих парусниках. В списке значилось не менее сотни судов, и это заставило Этцеля забить тревогу.

В письме, отправленном из Ле-Кротуа (1868), Жюль Верн пытается его успокоить: «Не ополчайтесь против моего «Сен-Мишеля», он оказывает мне серьезные услуги. Вы всегда преувеличиваете опасности, которые приносит море. Даже моя жена, сопровождавшая меня в последнем путешествии, ни одного мгновения не испытывала страха. Я собираюсь совершить плавание в Лондон, затем в Шербур, а может быть, доберусь до Остенде».

Намерение удалось осуществить. Следующее письмо издателю помечено лондонским штемпелем: «Да! Я Вам пишу на подходе к Лондону, где буду несколько часов. Я вбил себе в голову, что «Сен-Мишель» доберется до Лондона, и вот мы уже на подходе… Я заканчиваю первый том «Двадцати тысяч лье под водой» и работаю так, как если бы сидел в своем кабинете на улице Лефевр. Это прекрасно, — какая пища для воображения!»

Этцель-младший, жалея, что не смог участвовать в переходе, настойчиво требовал «отчета о лондонском турне». «Но ведь о таких вещах не расскажешь и всего не опишешь — это слишком хорошо! Такие путешествия можно совершать, но нелегко рассказывать», — ответил ему Жюль Верн.

После рождества 1868 года, проведенного в Нанте у родителей, он целиком отдается работе над вторым томом «Двадцать тысяч лье под водой». В письме к Этцелю из Ле-Кротуа (июнь 1869 г.) он говорит о вдохновляющем воздействии океана: «Ах, мой друг, какая это будет книга, если получится так, как задумано! Сколько интересных сведений я почерпнул о море, плавая на «Сен-Мишеле»! Самое трудное было сделать все настолько правдоподобным, чтобы каждому захотелось пуститься в плавание».