Мир приключений, 1929 № 05-06 - [12]

«У нас имеются богатейшие запасы так называемых однолетних растений типа «спарты» в Средней Азии, чий, большие заросли камыша. Достаточно указать, что в Прикаспийских степях имеются запасы камыша в таком размере, что из этого сырья можно было бы ежегодно выпускать свыше миллиона тонн целлюлозы. Опыты, произведенные в целом ряде фабрик, говорят, что эти виды сырья могут пойти на самую высококачественную целлюлозу, годную не только для высоких сортов бумаги, но и для искусственного шелка, для химических целей и т. п».

[С. Э. ЛУЗАНОВ]

На Смоленском кладбище в Ленинграде опустили в могилу тело Сергея Эммануиловича Лузанова, выдающегося своей одаренностью художника и редкого человека. Искусство, иллюстрированные журналы, товарищеская семья художников и все, кто знал Сергея Эммануиловича, понесли большую утрату. Скончался он от крупозного воспаления в легком, но, если сказать правду, — Лузанова съела жизнь. Как многие люди, чрезвычайно деликатные по натуре, внутри, невидимо для других, он был горд и самолюбив. Он не умел приспособляться… Готовый отдать последнее друзьям, он никогда ни к кому не обращался за помощью. Как часто, однако, он в ней нуждался. Безгранично честный, благородный, с громадной работоспособностью, он не хотел и не мог видеть в жизни ничего, кроме труда. А пути жизни так извилисты…

Родился С. Э. Лузанов 8 сентября 1887 года в, Бендерах, но уже с 1892 года семья его переехала в Нарву и здесь, в этом городе, так сохранившем свою старину, маленький гимназист нашел свое призвание. Рисование захватило его. На всех уроках он рисует и рисует: иллюстрирует историю, запечатлевает колоритные уголки характерного городка, без конца набрасывает шаржи и каррикатуры. И мужская, и женская гимназии, включая, конечно, учительский персонал, далее жители города, потом — стоявший гам полк — все это попадает под острый взгляд наблюдательного гимназиста.

Талантливый «мальчишка» нажил себе в Нарве каррикатурами множество врагов. Его славу разделял ныне известный поэт и прозаик И. Окстон, верный товарищ всех детских проказ Лузанова, писавший очень часто стихи к каррикатурам. Может быть из Лузанова вышел бы и крупный каррикатурист, но полковые лошади прельщают его и он без конца рисует их. Здесь — начало будущих, чрезвычайно сильных по композиции, ярких, безупречно правильных анатомически, батальных картин Лузанова.

Настоящую первую школу рисунка С. Э. получил только 14-летним мальчиком, проведя лето на даче у худ. Сухоровского. Потом идут обычные гимназические занятия и только по окончании гимназии С. Э. уже в Петербурге, начинает работать в мастерской худ. Зейденберга, работать с перерывами из-за очень стесненных средств. Попутно он занимается в школе Общества Поощрения Художеств, откуда поступает в Академию. Лузанов мечтает о батальной живописи и его желание исполняется: он в мастерской Самокиша. Но тут опять перерыв в работе и мировая война, куда неумеющий устраиваться Лузанов попадает не художником, делающим себе карьеру, а простым солдатом. Только в 18 году он возвращается в Академию и опять не надолго. Неспособный ни к какой работе, кроме своего любимого искусства, и не имея заказов, С. Э. терпит страшную нужду и снова бросает систематические занятия. Теперь уже художником он уезжает в агитпоезде на северный фронт. В начале 1920 года ему удается еще раз вернуться в Академию, к проф. Рылову, а осенью 1922 года он окончил ее средним теперь званием художника — мастера композитора.

Много картин С. Э. Лузанова было на выставках. Сотни иллюстраций его, начиная с 1912 года, когда его приютил «Огонек», помещены в различных журналах.

Он был одним из лучших и старых сотрудников-художников «Мира Приключений». Здесь мы помещаем новейший рассказ И. Окстона, товарища детства С Э., не утратившего и в пору зрелости своей близости с ним, — увы! — уже с посмертными рисунками Лузанова. По этим иллюстрациям в известной мере можно судить о силе его изобразительности, о большом мастерстве его нерасцветшего до конца дарования. Эти иллюстрации, как и те, что остались еще в портфеле Редакции, сделаны всего несколько месяцев назад.

Чрезвычайно разнообразный в тематике, блестящий компонист или, как теперь принято говорить, — композитор, Лузанов проявлял большую силу фантазии, воплощал жизнь во всем, что он писал маслом, рисовал акварелью, пером, итальянским карандашем, во всем, что делал даже чистой графикой. После Лузанова осталось множество вещей батальных, жанровых, пейзажных, чисто декоративных и нежно интимных. Индивидуальность С. Э. проявлялась одинаково и в колорите, и в самом, почти всегда безупречном, рисунке. Строгий к себе, он иногда по несколько раз переделывал один и тот же рисунок. К любимым авторам он набрасывал много эскизов; он перечитывал и изучал писателя, чтобы наиболее полно и верно дать его в художественном отображении. Картины и рисунки Лузанова, часто незаконченные, свидетельствуют о громадном природном даровании, которое выражалось в разнообразии тем в самой манере работы, в богатстве выбора способов и материалов ее, в жизненности, в движении, в легкости и ненадуманности композиции. Стесненный материально, С. Э. гнушался халтурой и каждая, самая малейшая его работа, — это максимум того, что при данных условиях, в «данный отрезок времени» он мог сделать. Хорошее свойство, редкое свойство!