Мир приключений, 1928 № 10 - [5]

Мы пока не слишком унывали. С нами была палатка, спальные мешки, теплая одежда и на месяц продовольствия. Это играло большую роль в нашем настроении.

Только что мы собрались спуститься опять к багажу, чтобы начать приготовления в дорогу, как я неожиданно заметил в бинокль далеко на юге странную коническую вышку. Вышка совсем не походила на радио-станцию. Она стояла высоко над морем, на горе. Но одного вида ее для нас было достаточно, чтобы переменить намерение двигаться на север. Мы решили отправиться на юг.

Прежде всего необходимо было разбить палатку и сложить туда багаж на случай дождя. Это мы соорудили довольно скоро После короткого завтрака шоколадом, сухарями и холодной водой из ближайшего ручья, мы стали собираться в дорогу. Я набил несколько патронов и вооружился берданой. В. П. Андреев — копалкой и виксатиновым мешком для сбора растений.

Было около часа дня. Море тоже очистилось от тумана и всей своей безбрежной синевой, усеянной серебристыми блестками, ослепительно играло под солнцем. Мы двинулись в путь.

К вышке мы приблизились только к ночи, измученные и голодные. Две плитки шоколада, которыми мы так легкомысленно запаслись, давно были съедены. Ну, разумеется, вышка нас разочаровала. Только напрасно потратили силы! Это был морской знак, неизвестно когда и кем построенный.

Внизу, у самого моря, мы нашли три избушки. Одна своим массивным видом напоминала амбар, другая была приспособлена для жилья. А третья оказалась просто баней. Внутренность когда-то жилой избушки производила отталкивающее впечатление Ужаснейшая грязь, кучи старого гнилого тряпья, невыносимое зловоние через минуту выгнали нас вон.

Когда мы все осмотрели, было часов около двенадцати ночи. Возвращаться обратно к палатке мы не могли: не хватило бы сил. Решено было заночевать здесь и набрать сил. Но где?! В избушке?! Об этом нечего было и думать. Мы туда не решались заглядывать больше, а становилось холодно. Под утро — пронизывающий северный ветер. Единственным более или менее терпимым ночлегом могла служить баня. Туда и направились. Залезли на полок и легли, прижавшись спинами друг к другу. Однако сон наш не продолжался и часа. Проснулись мы дрожа от жгучего холода. — Надо топить!.. Иначе совсем окоченеем! — говорит ботаник, содрогаясь от стужи. Я соглашаюсь, что топить необходимо, ибо челюсти мои дробно постукивают. Но топить вместо печи какую-то кучу камней — значит задохнуться в дыму. Волей-неволей пришлось итти в избушку. Там хоть настоящая печь с трубой.

Вылезли из бани. Море бешено ревело, дико кидалось на берег, обдавая камни брызгами и пеной. Ветер бесновался. Налетал злобными порывами, крутился вихрам. выл у избушки и. устремляясь обратно в море, бил жестокими крыльями по волнам. Он точно спорил в бешенстве с морем.

Голодным и посиневшим от холода, нам эта картина не показалась интересной. Правда, было светло, как днем. Ведь за свинцовым небом скрывалось незаходящее полуночное солнце.

В избушке мы вооружились кольями. Стали наводить порядок. Весь мусор, все вонючее тряпье запихали кольями в один угол. Разбитое стекло в окне заменили жестянкой. Дров у избушки был большой запас. Стали топить. Первому дыму мы обрадовались. По крайней мере стал хоть отбивать зловоние. Но когда вместо трубы он весь повалил внутрь избы — не выдержали. Пришлось снять с окна заслонку, открыть дверь и, выбежав на стужу, съежиться в ожидании. Так мы проканителились с проклятой печкой около двух часов. Все таки прогрели. Дым пошел через трубу. Надо устраивать полати. Не ложиться же на вонючий пол. Устроили из старых досок. И легли ногами к огню. Грелись только наши ноги. И тем не менее, от одного сознания близости мерцающих угольков уснули часа на три.

Утром мы собрались в обратный путь. Но на наше несчастье (что могло быть и счастьем!) увидели оленей. В радостной надежде увидеть и чум самоедским, мы погнались за ними по горам. Олени все уходили на юг — мы за ними. Однако чума так и не увидели.

Теперь мы были очень далеко от нашей палатки и одна мысль об обратном пути нас пугала. У нас совсем не оставалось сил.

Не стану описывать, как мы возвращались. Скажу только, что я впервые познал, на какое напряжение и сил, и воли способен человек, когда у него в тяжелые минуты нет выбора.

К палатке мы дотащились к вечеру. Она одиноко стояла у моря, целая и невредимая. Мы заползли в нее и сразу же стали что-то жевать. Долго лежали без движений, шевеля только одними челюстями. Когда отлежались и острое чувство голода было притуплено, принялись за приготовление обеда. Топлива на берегу моря оказалось более чем достаточно. Это был плавник выкинутый волнами. После обильного горячего обеда из макарон с маслом и сыром, и компота, мы залезли в спальные мешки. Покрылись сверху еще меховыми одеялами и уснули под шум моря.

Утром мы проснулись с твердым решением итти на север. На этот раз к продовольственному вопросу мы отнеслись с большим вниманием. Кроме того захватили карту, компас обыкновенный и буссоль Шмальгальтера.

Погода, как и вчерашний день, была чудесная. Термометр показывал 18° по Цельсию. Дул легкий зюйд-вест. Чтобы облегчить путь, мы пошли не по извилистому скалистому берегу, а высокой горной тундрой, держась от моря верстах в трех. И несмотря на это, двигаться было чрезвычайно тяжело. Переваливая с одного холма на другой, мы нередко попадали в топкое болото и в снежные котловины. Приходилось или делать большие обходы, или вязнуть, с трудом вытаскивая ноги. Но больше всего нас изнуряли речки. Они пересекали путь почти через каждые две-три версты.