Мир приключений, 1928 № 09 - [16]
Слова вместе с куском непроглоченной еды застряли в горле у профессора. Мисс Джеральдс, вся красная, закрыв лицо руками, могла только сказать: «но он же почти совсем не одет!»…
А праотец праотцев человечества и славной английской расы поднял дубину и обрушил ее с радостным воем на голову профессора.
…Весь в холодном поту Брукс проснулся у себя на кровати. Лучи утреннего солнца освещали комнату. Перед ним стояла испуганная экономка, тщетно стараясь заставить профессора очнуться от сна.
С удивлением, медленно приходя в себя, профессор оглянулся вокруг. Среди разбросанных подушек, опрокинутого столика, на полу валялся смятый выпуск вчерашней вечерней газеты, помеченной 31-го марта, с заметкой: «О необычайных событиях на ферме мистрисс Хоу».
Привстав, Брукс стал медленно одеваться. В памяти еще вставали сцены пережитого сновидения. В поданной ему мисс Джеральдс утренней «Нашей Газете» красовалось:
«Поздравляем наших читателей с первым апрелем, и просим извинения за помещенную вчера вечером шутливую заметку об удивительном выпадении птиц и появлении чудовищ на ферме мистрисс Хоу».
«МНОГОМЕРНОСТИ» И «КРИВИЗНЫ» ПРОСТРАНСТВА
Ha-днях редактор «Мира Приключений» дал мне на рассмотрение и заключение рассказ С. Красновского «Катастрофа пространства». Взяв его сначала с некоторым недоверием, я, просмотрев до конца, убедился в его большой поучительности.
Уже не раз мне приходилось писать по вопросу о четырехмерном пространстве, о пространственных кривизнах и о принципе относительности Эйнштейна. Мне приходилось уже показывать, что, допустив недоступное для нас четвертое измерение пространства, мы не имели бы никаких оснований отвергать пятое, а допустив пятое — отвергать шестое и т. д. без конца. Об этом я говорил и в своих книжках: «На границе неведомого» и «Принцип относительности в природе и математике», и в специальной статье «О недосмотре междуволнового давления света при математическом обосновании принципа относительности Эйнштейна», помещенной во II томе «Известий Государственного Научного Института им. Лесгафта».
Я доказывал в этих статьях, что ни одна из действующих во вселенной центральных физических сил не могла бы распространяться тогда по тем законам, какие мы обнаруживаем теперь в природе, а распространялась бы по совершенно другим, например: сила тяготения ослабевала бы в пространстве четырех измерений пропорционально кубам а не квадратам расстояния; в пространстве пяти измерений пропорционально четвертой степени расстояний и т. д., и т. д.
Отсюда ясно, что ни одна из сил природы, доступных нашему наблюдению и изучению, не приходит к нам из пространств высшего числа измерений и сама не распространяется в них.
Да и в случае простой кривизны трехмерного пространства произошел бы полный беспорядок во времени событий, так что существа прошлых времен постоянно появлялись бы между нами, и весь окружающий мир был бы для нас миром непрекращающихся чудес.
Вот почему, не касаясь литературной стороны рассказа Красновского и не приходя подобно выведенному здесь профессору Бруксу в гнев по поводу принципа относительности Эйнштейна, я скажу только одно. Все то, что тут описано в виде «шутки первого апреля», ежеминутно случалось бы на каждом шагу между нами, если бы все эти «многомерности» и «кривизны» вселенского пространства не были простыми продуктами нашего воображения, постольку же имеющими общего с современным естествознанием, как и все остальные чисто фантастические рассказы. Если автор задавался этой целью, то он вполне ее достиг.
НИКОЛАЙ МОРОЗОВ.
Систематический Литературный Конкурс
«Мира Приключений» 1928 г.
В каждой книжке «Мира Приключений» печатается по одному рассказу на премию в 100 рублей для подписчиков, то есть в течение 1928 г. будет дано 12 рассказов с премиями на 1200 рублей. Рассказ-задача № 1 напечатан в декабрьской книжке 1927 г.
Основное задание этого Систематического Литературного Конкурса нового типа — написать премируемое окончание к рассказу, помещенному без последней, заключительной главы.
Цель Систематического Литературного Конкурса — поощрить самодеятельность и работу читателя в области литературно — художественного творчества.
В лесу — процеженный сумрак храма. Тихо, торжественно. Сосны- рдяные, прямые и стройные, рядами готических колонн тянутся к высокому куполу Разлапые, ярко-зеленые ели разбросаны меж колоннами, как шатры первобытного становища. По взгорьям, мягко-округлым, что женские груди, мелко курчавятся серые мхи, — коврами пестротканными выстилают они подножья колонн. Если всматриваться долго, кажется, будто груди-шиханы дышат спокойно и ровно, еле заметно вздымаясь.
Солнце кружится в небе не ярком, северном, застиранном частыми дождями до потери окраски. Кружится солнце: сползет за размытую линию дальнего леса, охватит полнеба колыхающим заревом и через пас или два выплывет снова, чуть ли не там же, где село. Возлюбило солнце унылый безрадостный Север и хочет его заласкать как хилого дитятю, долго росшего без материнской ласки.
