Мир приключений, 1927 № 03 - [15]
Белые! Их козни и выдумки!.. Ах, эти проклятые твари!
Уж если бы ему позволили распорядиться своим ружьем так, как он хочет, он с большим удовольствием употребил бы его против белых, чем пх неизвестных врагов. Они мучили его, презирали, не давали жить, наслаждаться!..
Кровь застучала у него в висках. Невыносимое желание опять увидеть свое поле, свое стадо, хижину, друзей, схватить и прижать к себе послушное тело одной из жен овладело им всецело. И чем сильнее бушевала в нем кровь, тем напряженней и стремительней становилась ненависть к белым. Он жалобно застонал. Никто не слышал его. Необъятная и немая над ним лежала ночь. Из-за тучи выскользнула луна и осветила бесплодную равнину. В зеленоватом свете мягко засверкали большие серые камни, отбросив от себя резкие тени. Все было мертво, пусто и беззвучно. И вдруг один камень ожил и зашевелился. Он лежал всего в нескольких шагах от Убинги и теперь ожив, двигался прямо на него. Убинги раскрыл рот от удивления. Таких чудес он еще не видал даже у белых.
Камень, или то, что принимал Убинги за камень, останавливался, припадал к земле и снова скользил в зеленоватом, мертвенном свете луны. Теперь Убинги мог рассмотреть его. Это был какой-то бедняк, худой и голый, едва прикрытый одними рубищами. Лицо его было за светом, и Убинги не видал его. Только раз, когда таинственный беглец поднял голову, глаза его сверкнули странно и дико. Убинги схватил ружье. Беглец, не замечая негра, скрытого грудой камней, пробирался дальше. Он полз теперь совсем возле солдата; песок шуршал тихо и вкрадчиво. Убинги быстро принял план действий. Едва голова и плечи беглеца выдвинулись из-за прикрытия, он вскочил и прыгнул на него сверху, как пантера. Придушенный крик, возглас отчаяния и страха, — и два тела сплелись в напряженном усилии. Силы однако были не равны. Перед Убинги был еще почти мальчик, и он очень скоро затих в железных объятиях негра. Тогда Убинги разжал руки, отшвырнул ноле, который скрывался в рубищах юноши, и посадил его перед собой. Несчастный, корчась, точно от какой-то внутренней боли, сидел перед ним, охватив голову руками. Убинги смотрел на пего без гнева, без ненависти, даже без сожаления, так, как он смотрел бы на него в своей маленькой прекрасной деревне Уам. Было даже любопытно посмотреть на незнакомого человека, и он, вместо того, чтобы встать и повести пленника к сержанту, дружески хлопнул его по плечу н приветливо показал зубы. Тог вздрогнул, отнял руки от лица и забормотал что-то на ломаном французском языке, сопровождая речь обильной жестикуляцией. Такой язык мог понять Убинги. Сверкая зубами, он закивал головой.
— Друз… друз — да… да… он понял… понял… очень хорошо!..
И он опять ободряюще потрепал пленника по плечу. Друз издал высокий гортанный звук и вдруг, повалившись ничком, охватил колени Убинги. Какая-то судорога пробежала по его телу, и вот он залопотал стремительно и быстро, точно боясь, что не успеет высказать всего, что ему нужно было сказать. Смысл его бормотания был жалостливый и тревожный.
Прежде всего он умоляет отпустить его… Там (он выбросил руку и указал направление) у него мать, сестра-брат обещал ему отдать лучшего жеребца… Он шел сюда, потому что не мог не пойти… Он должен убить главного француза, того, кто ведет на них и его братьев свои страшные войска… В деревне не осталось ни одного мужчины… Все ушли на войну… Женщины, старики и дети не смогут защитить свои стада, сады и каналы… Им пришла гибель… Если бы он добрался, он перерезал бы горло главному французу… Быть может тогда они устрашились бы и не пошли дальше…
Убинги чувствовал на своих коленях бьющуюся голову друза, слушал бессвязный поток слов, и странное возбуждение охватывало его.
Сады и каналы!.. Маленькая благословенная деревня Уам!.. Разве не так же дрожал и плакал он на коленях матери, еще маленький и слабый Убинги, когда племя уходило от белых?.. Разве не так же видел в длинном и страшном пути кровь своих братьев от когтей зверя, стрел и ножей врагов? Разве не гак же слышал стоны и проклятья от непосильного труда над расчисткой и застройкой новых мест?.. И для чего же?.. Чтобы потом все бросить и опять итти, итти, итти, потому что белые имели какой-то особенный нюх на черных, отыскивали и приходили к ним, когда те еще не успевали закончить даже своих построек!..
Убинги не мог больше выдержать молчания. Он вскочил и заговорил. Он заговорил о том, как хороша маленькая деревня Уам, как прекрасна его любимая жена Имдувура, как весела и полна наслаждений их жизнь, и как было бы все еще лучше, если бы не было белых. Он говорил с друзом, как с человеком, который может попять его, не умолкая, а когда вспомнил белых — начал проклинать и ругать их. Друз терпеливо слушал его и заискивающе кивал головой. Вдруг Убинги в последней степени возбуждения отбросил ружье и схватил друза за руку.
— Послушай! — сказал он, — Убинги не враг тебе! Убинги хочет помочь тебе! Он знает тайну главного француза и он расскажет тебе ее! Владея ею, ты сможешь спасти свое племя!.. Не надо резать и убивать француза… Они начнут искать виновного, и тогда погиб Убинги… Не надо убийства, когда есть более простое и верное средство!..
