Мир приключений, 1925 № 01 - [32]
Как бы то ни было, я был уже далеко, когда они снова пустились в погоню за мною. Кажется, им скорее хотелось узнать куда я иду, чтобы иметь возможность в ближайшем будущем осчастливить меня своим вниманием, — чем тут-же меня поймать. Я легко удержался впереди них и скоро добежал до дерева, служившего исходным пунктом моего вступления в старый мир.
Прямо передо мною, точно сквозь матовое стекло, обрисовалась человеческая голова. Я сделал скачек по направлению к ней, почувствовал под рукою что-то компактное……и очутился во дворе, около вас.
Я обернулся и передо мною в последний раз промелькнул тот мир, в котором только-что мне пришлось быть таким неожиданным гостем. Представьте мое изумление: — моему взору представилось все в наклонном положении, точно за то время, что я там провел, та плоскость и эта перестали совпадать. Повезло же мне: — останься я там еще немного, я провалился-бы сквозь трещину во вселенной, чтобы очутиться — нигде…
А теперь позвольте послать вашего мальчика к моему приказчику. Он очень милый парень, но подумает чорт знает что обо мне, если я покажусь ему в таком виде. Если-бы я мог получить другой костюм и шляпу…
Искатель приключений в исчезнувших мирах с отвращением сбросил с себя волчью шкуру, с нежностью посмотрел на дубину, на которой я только теперь заметил зловещее темное пятно, и смущенно обернулся ко мне.
— Генри — олицетворение скромности и будет держать язык за зубами, — сказал я, многозначительно взглянув на Генри.
— Дайте ему записку к вашим домашним и он принесет вам другой костюм. А пока побудьте здесь.
— Прекрасно, — воскликнул он с облегчением и потянулся за бумагой и пером…
Вот вам голая, неприкрашенная история приключений Фипкинса в далеком прошлом. Я не пытаюсь объяснить ее, я даже не прошу вас поверить ей. В его собственной попытке найти объяснение путем аналогии с пулей, очевидно, кроется какая-то ошибка, хоть мне и не добраться до нее. Откровенно говоря, у меня кружится голова при мысли о плоскостях с четвертым и пятым измерениями, лежащих рядом с нашим миром, не соприкасаясь с ним. Иногда все это кажется мне абсолютным вздором, но временами вещественные доказательства в виде дубины и грубо выделанной волчьей шкуры, наряду с моим собственным мимолетным видением иного мира, убеждают меня в том, что есть много такого на свете, чего мы не можем еще постигнуть.
Право-же, Фипкинс умнее. Когда все его невероятные усилия разрешить проблему оказались тщетными, он махнул на все рукою и упоминает об инциденте только как о сновидении.
Пусть будет так!
ЖИЗНЬ ИЛИ СМЕРТЬ
Восточная сказка В. Розеншильд-Паулина
Окончив свой обычный доклад, великий визирь Мустафа спросил хана: на какой день он повелит назначить казнь Ахмета.
Предлагая этот вопрос, Мустафа заранее радовался при мысли, что, наконец-то, скоро избавится от своего заклятого врага.
Ахмет был беден и незнатного происхождения, но, благодаря своей смелости и прямоте характера, постоянно разоблачал Мустафу в его мошеннических проделках, за что и был любим народом, и Мустафа опасался, что эти разоблачения могут дойти до хана, которого до сих пор ему удавалось обманывать. Оттого-то он так и возненавидел Ахмета и решился погубить его.
Наконец, при помощи подкупленных лжесвидетелей ему удалось очернить своего врага в глазах хана настолько, что казнь Ахмета казалась неизбежной. Но не даром Абдурахман-хан слыл не только за мудрого, но и за справедливого правителя, и поэтому ответ его был совсем не тот, которого ожидал Мустафа.
— Я долго думал о деле Ахмета, — сказал хан, — улики против него очень серьезны, но твердой уверенности в его вине у меня нет. Поэтому, обдумав это дело, я решил предоставить его на волю Аллаха. Слушай теперь, что я тебе прикажу. Видишь вот эту урну? Завтра, в моем присутствии, ты положишь в нее два свернутых билетика. На одном будет написано: «смерть», на другом — «жизнь».
Затем ты прикажешь привести сюда Ахмета, покроешь урну черным платком, и пусть он вытащит один из этих свернутых билетиков.
На следующий день ты сделаешь то же самое и на третий день то же.
Если он вытащит все три раза, или хотя бы только два раза бумажку с надписью «жизнь», — он будет свободен. Но, если, наоборот, все три, или даже два раза ему попадется «смерть», придется его казнить. Такова значит воля Аллаха!
— О, славный повелитель, — сказал Мустафа, — мудрость твоя светит ярче, чем солнце, а сердце твое чище горного потока, но превыше всего твое милосердие. По бесконечной доброте твоей ты рад был бы изливать свои милости не только, на правых, но и на виновных. Но дозволь мне. несчастному, пресмыкающемуся червяку, сказать, что Ахмет — опасный злодей, и не будет ли благоразумнее, вместо того, чтобы предоставлять дело случаю, прямо казнить его!
— Не рассуждай! — гневно закричал хан, — и делай, что тебе приказано!
Мустафа не смел больше возражать и, скрестив на груди руки, пятясь, вышел вон.
На следующий день, поутру, все было сделано, как приказал хан. В зале собрались все придворные, у дверей стояла стража, а перед креслом, где должен был восседать Абдурахман, была поставлена большая урна, прикрытая черным платком; в урну были положены две свернутых бумажки. На одной было написано «жизнь», а на другой — «смерть». Когда из внутренних покоев вышел хан и занял место на кресле, Мустафа приказал привести Ахмета. Ахмет, несмотря на пребывание в тюрьме, имел бодрый вид и вошел, в сопровождении четырех вооруженных аскеров, уверенным шагом, с высоко поднятой головой.
