Мир после нас. Как не дать планете погибнуть - [40]

Как показывает этот график, мы уже в течение долгого времени финансируем свое мощное развитие благодаря кредиту, полученному у глобальной климатической системы, и человечеству придется еще долго расплачиваться за эту ипотеку. И если мы не собираемся прийти к заключению, что единственный способ достичь справедливость – это позволить тем странам выбрасывать в атмосферу по крайней мере столько же углекислого газа, как США, – а США при этом не прекратят внезапно жить как прежде, – то, значит, необходимо найти другие способы установить равновесие между государствами.

Как могло бы выглядеть такое равновесие?

Возьмем, к примеру, тропические леса Амазонии. Анализ, выполненный в Центре исследований окружающей среды им. Гельмгольца, показывает, что ими уже накоплено 76 млрд тонн углерода, и каждый год эти леса поглощают еще по 600 млн тонн [[73] ]. Это важный фактор в борьбе с изменением климата, и существование этих лесов значимо для всего мирового сообщества. Поэтому, с одной стороны, неудивительно, что французский президент Эммануэль Макрон выразил свою озабоченность, когда в 2019 году тысячи лесных пожаров уничтожили часть этих зеленых легких Земли [[74] ]. Но с другой стороны, большая часть этих лесов находится на территории Бразилии, и ее президент Жаир Болсонару считает вмешательством во внутренние дела его страны все проявления озабоченности, высказанные главами иностранных правительств относительно того, что Бразилии следует бороться с лесными пожарами быстрее и решительнее.

Перед нами классический конфликт.

Бразилия хочет, чтобы экономическое развитие позволило ей войти в число индустриальных стран с высочайшим ВВП. Страны с таким доходом на душу населения, как в Бразилии, на международной арене называются странами с пороговой экономикой, они уже близки к вступлению в клуб высокоразвитых стран. И для этого южноамериканское государство намерено использовать тропические леса: их древесину и любые виды сырья, которые они способны дать, не в последнюю очередь сельскохозяйственные площади на месте вырубок, которые используются сначала как пастбища для крупного рогатого скота и затем – как поля для выращивания сои. Бразилия – крупнейший экспортер говядины в мире [[75] ] и на втором месте по экспорту сои [[76] ], которой, как уже говорилось выше, мы в Германии откармливаем коров и свиней. Евросоюз как раз заключил с латиноамериканским торгово-экономическим союзом Меркосур соглашение, упрощающее торговлю.

Может ли Европа с помощью нравоучений и угроз стать сильной – или скорее смешной?

Можем ли мы ставить Бразилии в вину ее планы?

Такие страны, как Германия или Великобритания, тоже использовали ресурсы на своих территориях так, как им хотелось, и никто из-за границы не мог им ничего указывать. Если бы они, допустим, оставили свои запасы угля под землей, то сегодня в атмосфере было бы меньше углекислого газа.

Южнокорейский экономист Ха-Джун Чанг в 2002 году в книге «Отбрасывая лестницу: Стратегия развития в исторической перспективе» (Kicking Away the Ladder: Development Strategy in Historical Perspective) описал, как индустриальные государства глобального Севера запрещают развивающимся странам применять как раз те методы, которые они сами использовали для обеспечения своего расцвета: высокие таможенные пошлины, защищающие национальную экономику, производство контрафактной продукции или концентрация на ключевых отраслях – как это когда-то делали США, Великобритания, Германия или Япония – и как они и сегодня делают это, стремясь к дальнейшему экономическому росту.

«Тот, кто забрался на вершину власти, – пишет автор, – достаточно умен, чтобы оттолкнуть лестницу, по которой он поднялся наверх» [[77] ].

Почему мы наперегонки мчимся к разрушению мира? Как нам прийти к такому пониманию справедливости, которое позволило бы нам действовать не друг против друга, а совместно и помогло бы объединить социальные и экологические цели?

Для меня ответ заключается в том, чтобы думать о будущем. Причем системно. Как мы увидели из-за «занавеса неведения» Джона Ролза, наши индивидуальные представления о справедливом распределении относительно близки, если мы откажемся от того, чтобы постоянно сравнивать себя с окружающими.

Попробуем использовать идеальные представления американцев, по мнению которых 10 % мирового ВВП должны принадлежать беднейшим 20 % населения мира, – это 8,2 трлн долларов, которые лежат в налоговом раю. Более 10 000 долларов на человека в год. Или 27 долларов в день. Тогда уже не будет казаться такой нелепой мысль о том, чтобы установить границу крайней бедности на уровне 7,40 или даже 15 долларов в день, как я предлагала в главе «Люди и поведение». Скорее таковой кажется установленная Всемирным банком величина в 1,90 доллара в день. Система, которая вообще способна достичь нижней планки дохода в размере 1,90 доллара в день при том, какова верхняя, может считаться законной, как согласился бы Ролз, только теми, кто сидит на верхушке.

Глобальные цели устойчивого развития направлены на то, чтобы «не оставить никого позади». На планете с ограниченными ресурсами стоит ввести и обратное правило: «Не давать никому вырываться вперед».