Мир После - [4]

Потому беру пять подсоленных булок, полностью проигнорировав полку со сладкой выпечкой.

— Хорошая шкурка, — радостно улыбнулась женщина, стоявшая за прилавком, разглядывая тушку убитого мною зайца, — Пять булок за неё — мало. Возьми ещё кваску, — она наклонилась и достала из-под прилавка литровую бутылку кисло-сладкого напитка.

Я была приятно удивлена — пожалуй, впервые за долгое время. Такой щедрости было не сыскать на всей территории юго-запада, а я посетила не одну деревню… Бажен сказал, что люди здесь потеряли голову от страха? Что ж, боязнь их собственного пастыря положительно влияет на местное население.

— Благодарю, — сухо сказала продавщице и быстро убрала бутыль в сумку.

Теперь можно и о ночлеге подумать… Вдохнув в последний раз запах хлеба у лотка с выпечкой, я резко развернулась и пошла в сторону спальных улиц.

Дамас был одним из наёмных стражников Десятки, осевших здесь несколько лет назад. Его дом располагался на самой близкой к воротам улице, среди жилищ таких же, как он, наёмников: неброский, но чистый, не новый, но целый — без трещин или прогнивших досок, этот дом был один из немногих, посещать которые для меня было не просто необходимостью, но и… потребностью.

— Рин, — высокий, широкоплечий мужчина сорока с небольшим лет (никогда не спрашивала точную дату его рождения), с чёрными волосами и такими же чёрными глазами, смотрел на меня, стоя в дверях своего дома.

На нём были штаны из грубой ткани и выцветшая майка, некогда бывшая такой же чёрной, как и волосы её хозяина; на ногах были простые вьетнамки, что вызвало у меня лёгкую улыбку… хотя, носи я тяжёлые ботинки по двадцать четыре часа в рабочую смену, я бы тоже предпочла для ног нечто свободное и не ограничивающее поступление воздуха к стопе.

Наверное, Дамас был красив. Я в этом мало понимала. Я знала только одно — он знает обо мне то, что позволяет ему точно также, как и мне, пользоваться нашим знакомством.

— Дамас, — отозвалась я, решив не тратить время на приветствия, и молча зашла внутрь дома.

— Ты рискуешь, приходя ко мне до темноты, — сказал мужчина, в голосе которого было столько же тепла, сколько и в моём: то есть — нисколько.

Мы знали, кто мы, и мы не видели смысла в глупом проявлении эмоций.

— Что, и ты боишься вашего нового пастыря? — с едва заметным сарказмом поинтересовалась я, доставая из сумки три булки и квас.

Одна ему, две мне, и две — на завтра. Я всё ещё не решила, останусь ли здесь надолго, потому не видела смысла выкладывать всё своё сокровище на стол. Хотя я знала — заработок Дамаса позволяет ему баловать себя булками едва ли не три раза в неделю!

Пожалуй, стоит и впрямь задуматься над вступлением в ряды наёмников. Даже за половину платы.

— Его теперь боятся все, — отозвался Дамас, внимательно следя за всеми моими приготовлениями.

— Но не ты, — я подарила ему такой же внимательный взгляд.

— Его должна бояться ты, — чуть мягче ответил стражник.

— Сегодня разве что ленивый не сказал мне об этом, — безразлично отозвалась я, откусывая от хрустящей булки и едва успевая подавить стон наслаждения.

Дамас хмыкнул. Значит, всё-таки не успела…

Мужчина прошёл к полкам, грубо прибитым к стене, и достал оттуда две глиняные кружки. Не то, чтобы у него не было других, просто Дамас знал, как я отношусь к металлу и пластику. Пить из них — мало приятного, а стеклянной посуды в Мире После почти не осталось.

— Будь осторожнее, ладно? — мужчина придвинул ко мне кружку, полную вкусного напитка, которую я тут же, под его взглядом, и опустошила, не отрывая от него глаз.

— Странно слышать от тебя подобное, — честно ответила ему, начиная разглядывать мышцы на его плечах, вздутые вены на его руках, его широкую шею, его большие, но жёсткие, как я знала, губы…

Я отложила недоеденную булку и встала из-за стола.

— Идём, — сказала мужчине, глаза которого так знакомо потемнели, а зрачки — расширились.

Дамас поднялся вслед за мной, и мы прошли в дальнюю комнату, стену которой были обиты какой-то странной тканью, изолирующей звук. Здесь стояла большая деревянная кровать, застеленная немного выцветшим, но чистым бельём, небольшая тумба и шкаф с оружием.

Я сняла с себя меховой жилет и кинула его прямо на пол, потому что знала — он такой же чистый, как и всё в этом доме. Дамас был хозяйственным мужчиной. Я до сих пор не понимала, почему он не заведёт себе жену?

Вслед за жилетом на пол упала облегающая фигуру кофта темно зелёного цвета — на ней была пара дырок, но я любила эту вещь, потому расставаться с ней не собиралась…

Вслед за жилетом я стянула с себя новые штаны, оставшись в спортивном нижнем белье. Бегать по лесу в стрингах было так же неудобно, как спать в лифчике с косточками и жесткими чашечками. Подобная роскошь осталась в том, прежнем мире. И как бы не уговаривал меня Бажен, приобретать нечто подобное для сомнительного удовольствия созерцать свою фигуру в более приглядном виде, я считала большой глупостью.

Я подняла взгляд на мужчину и ощутила, как сердце начинает стучать быстрее. Это был один из немногих способов заставить моё тело на самом деле реагировать на что-то. Да, когда я приходила к Дамасу, я ощущала, что я — живая. Что я могу чувствовать, что я могу ощущать…