Мир Полуночи - [5]

Что-то оказалось внутри нее, потом резкий рывок незнакомца, обещанная боль, охватившая низ живота, и ее невольный вскрик, заглушенный очередным поцелуем. Мужчина начал двигаться, и Ноэ подумала, что сходит с ума – неприятные ощущения быстро исчезли, по мере того, как движения становились все быстрее, внутри росло странное напряжение, она словно взлетала куда-то выше и выше, пока сознание не взорвалось в яркой вспышке, сжигающей страх и смущение и оставившей только чистое удовольствие. Выгнувшись, Ноэ не удержалась от громкого стона:

– Дааааа!

Она думала, этим все закончится. Что сейчас ее отпустят, и ведьма постарается стереть эту ночь из памяти как можно быстрее. Но незнакомец с мягкой улыбкой и пронзительным взглядом поднялся, нежно поцеловал напоследок и, быстро одевшись, просто отошел в сторону.

– Прощай, маленькая, – ей показалось, в негромком голосе проскользнуло сожаление. – И… спасибо.

Он отступил куда-то в тень у стены, а Ноэ неожиданно обратила внимание, что в руках безмолвных фигур в черном появились разные предметы весьма зловещего вида. Еще не до конца придя в себя, она уже почувствовала, как в висках застучал страх.

– Что… что вы собираетесь делать? – выдавила она из себя, пальцы непроизвольно сжались в кулаки, а к горлу подступил комок.

Один из молчаливых наблюдателей поднял руку с инструментом, похожим на плетку с множеством кожаных ремешков, на конце которых были маленькие острые крючочки.

– Твоя боль, ведьма, – бесстрастный, холодный голос. – Кричи громче, чтобы Он услышал.

– Нееет!! – она дернулась, безуспешно пытаясь предотвратить неизбежное, плетка поднялась, и неизвестный мучитель с оттяжкой ударил девушку поперек живота.

Кровь брызнула в стороны, боль жидким огнем растеклась по телу, из горла Ноэлы вырвался очередной крик, и она сильно прикусила губу – красная струйка стекла по подбородку. О, боги, неужели это она всего несколько минут назад, на этом же самом камне содрогалась от удовольствия, думая, что все самое страшное позади?! Плетка прошлась по груди девушки, вырывая еще один мучительный стон-хрип, кровь заливала алтарь, ее отвратительный, густой запах вызывал у Ноэлы приступы дурноты, но странно – почему-то сознание не торопилось уйти в милосердную темноту, заставляя вновь и вновь окунаться в мутный омут боли, заполнившей, казалось, каждую клеточку, как совсем недавно – наслаждение. Ведьма попыталась использовать дар, хотя бы частично, чтобы как-то уменьшить страдания, но не получилось. Себя лечить нельзя, Ноэ прекрасно это знала. И оставалось только кричать, кричать сорванным горлом, терзая искусанные до лохмотьев губы, и жаждать смерти, потому что за ней придет покой.

Дайлис, стоя у самой стены, чуть прикрыв глаза, наслаждался. Сила, чистая сила, свежая, яркая, ароматная, как весенний лес, обрушилась на него восхитительным дождем. Первая кровь, первое наслаждение, первое страдание – о да, она полностью принадлежала ему, эта хрупкая, нежная, такая податливая ведьмочка, и сейчас он впитывал ее силу каждой клеточкой, запоминая, смакуя, упиваясь. Жаль, что она не сохранится. Никто не выживал, попав в руки его людей, и даже участь живого трупа в Лиаде несчастному не светила. Это был его маленький секрет. Один из многих маленьких неаппетитных секретов, которые позволяли Богу Смерти раз за разом переигрывать своих противников.

Дайлис управлял смертью в этом мире, и в его власти было как поддерживать псевдожизнь своей армии умерших, так и окончательно отнимать, получая взамен силу, выпивая ее, как изысканное вино. Конечно, для этого на алтарь шли не простые обыватели.

Для себя лично он подбирал жертвы сам. Как, например, эту маленькую Ноэ, ведьму-целительницу, ухитрившуюся в странствиях сохранить девственность аж до двадцати лет – по местным меркам почти старуха. Она билась на алтаре, под умелыми руками его подручных, хрипя от боли, медленно умирая, отдавая свою силу ему без остатка, а Дайлис едва удерживался от того, чтобы не обмакнуть палец в кровь, стекавшую по камню, забрызгавшую пол, и не попробовать на вкус. Нельзя, нельзя, чтобы она его сейчас увидела. Она еще жива, и еще льется восхитительный дождь со вкусом первых подснежников, с запахом лесных ягод и цветов. Губы Бога Смерти чуть дрогнули в улыбке, он тихо прошептал:

– Моя Ноэ… сладкая ведьмочка.

Когда она затихла, уже не реагируя ни на что, Дайлис медленно отступил от стены, приблизился к алтарю, на котором лежало то, что несколько часов назад было молодой, полной сил девушкой. Но она дышала, она все еще дышала! Мужчина наклонился и прижался к окровавленным, искусанным губам, наконец-то попробовав на вкус ту, что подарила ему столько волнительных минут.

– Спокойной ночи, маленькая, – прошептал Дайлис, и в его голосе проскользнули нотки грусти.

Впервые за очень долгое время обычная женщина вызвала у него интерес не только как источник питания. Но исправить уже ничего нельзя. Развернувшись, он вышел из храма, чувствуя себя довольным и полным сил.

Сейде и Ильнар

Сейде с хрустом потянулась, ожесточенно протерев глаза, и тряхнула головой. Сборник рунных заклинаний лежал перед ней, раскрытый на середине, а из запланированного на сегодня она одолела едва ли половину. Наука управления Мертвой энергией давалась трудно, особенно ей, обладающей совершенно противоположным даром, но Сейде с детства отличалась выдающимся упрямством. Ее не прельщала перспектива таскаться по градам и весям, зарабатывая копейки и рискуя каждый день напороться на банду разбойников, а то и мертвецов, выгнанных из Лиады.