Мир полон позитивных намерений - [2]

Она села. Быстро вскочила и одернула платье.

— Нет, вы меня не так поняли. Я не за этим сюда пришла. Я стихи пишу.

— Раз вы сидеть не желаете, так и я в вашем присутствии встану. Вместе стоять будем.

Он тяжело поднялся, кашлянул.

— О чем пишете стихи?

— О самом главном в жизни человека.

— О свободе?

— Смешной вы. Конечно, о любви.

— Читайте.

Она оглянулась по сторонам, вскочила на стул, замахала руками.

Слова выскакивали из неё, рассыпались во все стороны, стукались об стены и пол. Сологуб не мог сосредоточиться.

Его воображение рисовало другую картинку. Как набирает в ладонь чистой воды и подносит к её лицу. А она, наконец, замолкает, смотрит на свое отражение, улыбается. А потом, наклоняет головушку и пьёт, то опуская, то поднимая клювик. Да и не девушка она, а на самом деле птица. Яркая, подвижная. Сейчас взмахнёт крыльями и улетит от него.

— Стойте, — он ударил несколько раз в ладони. — Замолчите! Вот если я сейчас хочу вас выпороть, то это любовь?

Она спрыгнула со стула. Венок упал с головы. Федор Кузьмич с трудом нагнулся, кряхтя поднял, повертел в руках и надел на свою лысую голову.

— Зачем вы насмехаетесь надо мной? — весело засмеялась девушка, ладонью прикрывая рот.

— Странно, что вы не обиделись. А вот моя бы жен… Впрочем, это уже не важно. Как ваше имя?

— Анастасия.

— Так вот, Настенька, не пишите стихов. Не нужно. А иначе я вас выпорю.

Девушка замолчала, порывисто задышала. Хотела сказать что-то грубое, резкое, но передумала. Как всё это унизительно получилось.

— Покажите мне, пожалуйста, город. Хочу подарков домашним купить, — Федор Кузьмич протянул ей руку.

Странно, у пожилого человека такая молодая рука. Широкая, розовая ладонь исчерчена кружевом линий, словно карта жизни, где считывается дорога знаний, таланта, страсти и одиночества. Хотелось прикоснуться к ней губами, потереться щекой и стереть линию одиночества.

— Что вы обо мне думаете? Неприлично с незнакомым мужчиной гулять по магазинам, — девушка сделала шаг назад и спрятала руки за спиной.

— Да, прыгать по стульям в номере, — это нормально. Хорошее же у вас воспитание, барышня. Впрочем, как хотите, а сейчас прощайте, голубушка.

Он подошёл к двери, широко её распахнул и театрально показал рукой в коридор.

— Я только стихи хотела почитать, — заныла девушка.

На пороге он её остановил, взял за руку.

— А чтобы вы сделали ради любви? — зашептал он.

— Я не знаю, пустите.

Но Сологуб держал руку крепко.

— Так вот, не пишите стихи о любви, пока не узнаете её. Пока вот тут не заболит, — он положил её руку к себе на грудь. — Вы меня поняли?

— Да.

— Уходите.

Девушка выбежала из номера. Федор Кузьмич закрыл за ней дверь, прижался спиной и закрыл глаза.

4

Уже два года, как он не чувствовал запахи. В первые минуты, когда он это понял, очень испугался. Перенюхал всё: духи жены, платья. Рыдал от отчаянья, кричал. Он приказал собрать все её вещи и выкинуть. Месяц лечился на водах и, наконец, понял, что всё бесполезно. Со временем смирился и даже стал находить плюсы в спокойствии и отсутствии раздражающих факторов.

И вот, его пробило в провинциальном городе Вологде. Он стоял у дверей и глубоко дышал, словно очень долго находился в душной камере, а сейчас кто — то мудрый распахнул для него окно.

Хотелось прокричать что-то озорное, мальчишечье. Федор снял с себя венок и понюхал. Сладко пахло женщиной и весной.

Он подкинул его вверх. Ещё раз. Ещё.

Скоро весь пол был покрыт головками ярких цветов. Он наступал на них. Словно космический бог шёл по звёздам. Невидимый оркестр играл вальс и весь мир……

— Вам письмо от жены, — постучал в дверь администратор отеля.

— Что?

Оркестр замолчал. Из открытой форточки потянуло гарью.

— Вам письмо от жены из Санкт-Петербурга.

Федор быстро повернул замок и распахнул дверь, чтобы ударить администратора по голове. Ему протянули конверт, где знакомой рукой написано его имя.

Он вскрыл письмо. Буквы прыгали в разные стороны, пришлось надеть очки.

«Милый Малим. Я всё это время жила в гостинице, а не у подруги. Не осуждай меня. Я не хотела, чтобы ты волновался. Гостиница хорошая, моя комната очень чистая, светлая и удобная и, конечно, в стиле модерн. Перед сном выхожу погулять, но всё больше читаю. Крепко целую. Пиши мне. Твоя Малимочка»

Она жи-ва, она жи-ва, — стучали в голове тысячи барабанщиков.

Она живаааа, — трубили в голове тысячи трубачей.

Пол, стены, потолок — всё шаталось. Федор упал на кровать, положил руку на грудь.

— Я же знал, что она просто спала. Она меня испытывала. Это игра такая в спящую русалку. Нужно было её окликнуть по имени. Что я наделал? Что я сейчас наделал? Соблазнился свободе и запаху молодой жизни. Но теперь я спокоен. И первым поездом к ней, домой…. Всё будет, как прежде.

Федор резко встал с кровати, накинул на плечи пальто и вышел на улицу.

5

У фонарного столба недалеко от гостиницы «Золотой якорь» стояла Настя. Она дернулась навстречу Федору Кузьмичу, сделала несколько быстрых шагов и остановилась. Когда он проходил мимо, девушка тихо спросила:

— О чем вы меня тогда спросили? Я не расслышала.

Он ничего не ответил, шёл дальше через площадь, мимо храма. Привычно перекрестился. Этого ему показалось мало. Ещё раз перекрестился.