Мир под кайфом. Вся правда о международном наркобизнесе - [13]
«Путешественники» были по большей части совершенно нормальными парнями и занимались контрабандой наркотиков. Да, разумеется, на зоне есть наркотики. Было бы странно запереть вместе толпу правонарушителей и думать, что они не будут пытаться кайфануть, — для этого надо быть полным идиотом. Цены за решеткой существенно отличаются: пятьдесят фунтов за грамм гашиша, в котором будет 0,7 или 0,8 грамма, если повезет, — но бизнес от этого только выгоднее. Заплатить за покупку можно было, попросив своих друзей на свободе перечислить деньги на тюремный счет дилера — или покупая для него хавчик в столовой, пока не выплатишь долг.
Наркотики попадают на зону обычно во время свиданий. Твоя девушка прячет их во рту, вы сливаетесь в жарком поцелуе и обмениваетесь не только слюной. А если хочешь придумать что-нибудь посложнее — тебе надо как-то договориться с вертухаем.
«Обычно мы узнавали об этом из сообщения другого заключенного, которому ничего не досталось, — рассказывал мне бывший начальник „Айсиса“, когда я уже был на свободе. — Я старался добиваться их осуждения, а не просто спокойного увольнения, как это бывает, потому что обязательно будет скандал в прессе. Так что мы проводили спецоперации и обыскивали их на парковке. Но если они видели полицейскую машину или собаку, то могли испугаться и взять больничный. Короче, все надо было сделать тихо, нам нужен был арест, иначе сотрудники наоставляют отпечатки пальцев и испортят вещественные доказательства».
Как-то этим парням удалось пронести много МДМА, и они стали раздавать его всем. Наш корпус преобразился. Это было похоже на вечеринку в «Фабрике» [31]: в каждой камере были чуваки с голым торсом и глазами размером с блюдце, они прыгали по койкам и размахивали майками под музыку с диска «Ибица: классика транса». Вертухаи поняли, что произошло, но не могли ничего сделать: на организацию массовой сдачи анализа мочи не было времени, а МДМА выводится из организма через три дня. Дольше всего выводится трава — около четырех недель. Нас заставляли писать в пробирку раз в несколько месяцев, но особо никого так и не поймали, потому что косяк на зоне — это просто сигарета с ароматизатором; чтобы тебя поймали, надо было курить не переставая, ну или тебе должно было крупно не повезти. Но все равно — каждый раз, когда я выкуривал косяк с сокамерниками, то так боялся спалиться, что еще месяц выпивал по вечерам чуть ли не ведро воды, чтобы моча была чистой.
Времени для чтения было полно. Поскольку «Айсис» был учреждением для малолетних правонарушителей, я боялся, что придется выбирать между «Очень голодной гусеницей» и «Хортон слышит кошек» [32], но оказалось, что там вполне приличная библиотека. Был даже отдел с изданиями вроде «Дневник стриптизерши» — я заметил, что в «интересных» местах иногда были вырваны страницы.
Я начал читать Говарда Маркса — потому что его в тюрьме читали просто все, — торговца марихуаной из Уэльса, который отсидел семь лет в самом жестком учреждении в Америке, а когда вышел, то стал героем кампании за легализацию. Его история была мне близка. Я, конечно, считал себя лузером, куском говна на трусах общества, но так и не смог убедить себя в том, что совершил что-то неправильное. Все мои знакомые употребляли наркотики — или по крайней мере пили алкоголь, который в некоторых странах тоже запрещен. Разве я настолько хуже любого бармена? Среди прочих кокос у меня закупали и газетные колумнисты, нисколько не оглядываясь на свои фарисейские завывания в печати. Мы все погрязли в своем лицемерии. Но почему?
Мне казалось очень странным, что меня наказали за что-то настолько… нормальное. Стремление к кайфу присуще человеку от природы, не так ли? Хотя, может быть, в этом-то все и дело. Может быть, торговля наркотиками затуманила мне мозги и все дело в нас, кучке вырожденцев, не видящих дальше своего носа. Может быть, я заслужил свою кару?
Жизнь в тюрьме была по большей части скучной и тоскливой. В первые недели срока я — в попытке сбежать от рутины и добавить хоть немного разнообразия — сделал вид, что сидел на крэке, чтобы меня приняли в «клуб анонимных алкоголиков и наркоманов». Заседания проходили довольно весело: мы получали по бесплатному стакану апельсинового сока и сидели в кружке, слушая истории о том, как люди пропивали, прокуривали и пронюхивали свою жизнь. Один придурок рассказал, к примеру, как двенадцатилетним съел целый лист кислоты. Ну то есть это, конечно, была не поездка в Олтон-Тауэрс [33], но все равно повеселее, чем сидеть в камере и расплавлять остатки мозга за просмотром телика.
Кроме того, я потратил довольно много времени на заполнение бессмысленных заявлений в религиозный отдел, требуя признать меня исповедующим джедайство. В заявлениях я принимал на себя обязательство практиковать только «Светлую Сторону Силы, как проповедовал мудрый магистр Йода», воздерживаясь от следования за «Темной Стороной, что повысило бы риск моего рецидива в рамках дьявольского сговора в целях захвата галактики».
В корпусе у меня появилась новая кличка — Оби-Ван, но долго мне ею пользоваться не пришлось: через несколько недель я получил уведомление об условно-досрочном освобождении. Пора было собираться — я отправлялся домой.
