Мир по Кларксону - [72]
Но мне непонятно, как можно оценить жажду знаний в бухгалтерских терминах. Сейчас ни одна отдельная компания или страна не сможет осилить деньги, которые нужны для создания лучшей, чем Concorde, машины.
По этой причине надо создать всемирный фонд, который берется за дела, которые не может поднять бизнес. Это охота за астероидами, исследования океана в поисках лекарства от рака и подогрев нашей жажды ехать все быстрее и быстрее.
А может быть, дни механической скорости уже закончились? Может, с Интернетом и видеоконференциями вы уже достигли скорости света? Может, двигаться больше не нужно?
Кто знает, не повторят ли самолеты судьбу лошади. Когда пришел автомобиль, лошадь никуда не делась, просто из инструмента она превратилась в игрушку, в цирковое животное, в подружку для девочек-подростков.
Если вы сегодня в состоянии общаться с людьми, живущими на другом краю земли, то единственной причиной куда-то ехать остается простое желание ехать. И если мне дадут выбрать между двумя скоростями звука и двумя фунтами, вы знаете, что я выберу.
Так что, наверное, это и не шаг назад. Concorde, возможно, погиб не потому, что был слишком быстрый. Скорее он стал слишком медленным в эпоху электронной почты.
Восхитительный полет к национальному позору
Не так много вещей могут меня подвигнуть к тому, чтобы встать в полпятого утра. Особенно если я лег в полчетвертого. Но если у вас есть один билет из ста возможных на последний полет Concorde… Пожалуй, я пойду и побреюсь.
Они усадили меня точно возле туалета, а точнее, Пирса Моргана, известного как главред Daily Mirror. И между фьючерсным брокером и американцем, который заплатил 60 000 за билет, купленный на E-bay в рамках благотворительного аукциона.
Какая-то барышня была в шоке от списка приглашенных. Да тут даже прессы никакой нету, разочарованно сказала она. Как это нет, удивился я. Вот же и Mail, ВВС, ABC, NBC, ITN, PA, CNN, Sky, Guardian и Telegraph…
Но где же Hello!, спросила она.
Обещали, что приедет Элтон Джон и, может быть, даже Джордж Майкл. Но в результате все, что нам досталось из звезд, – это дама в парике, которую я опознал по кинофильму «Жеребец» и которая когда-то была замужем за Билли Джоэлом.
Остальные были председателями советов директоров всевозможных – от самых маленьких до самых толстых и больших.
Несмотря на всю эту тяжесть, Concorde поднялся в кристально чистое небо Нью-Йорка в 7:38 и разогнался так мягко, что даже шампанское Pol Roger Winston Churchill не расплескалось. И полетел домой. В последний раз.
Я был в настроении повеселиться, хотя это не так легко на скорости в три скорости звука. Стоять нормально было трудно, невозможно, и каждый раз надо было садиться, когда тележка с напитками проезжала мимо.
Как только мы преодолели звуковой барьер, я хотел спросить банкира, что он чувствует, проходя этот звуковой барьер в первый и, скорее всего, последний раз в жизни. Но он уже стал клевать носом и заснул.
Американец находился в живом монологе с самим собой. Тут не было телевизионных экранов – все, что может увеличить вес, здесь не приветствуется. А книгу я забыл в сумке. Concorde задумывался вовсе не для увеселительных прогулок. К тому же он дитя пятидесятых, когда о компьютерных играх никто слыхом не слыхивал. Они думали, что каждый будет себя развлекать сам. Так что я начал выпивать с Морганом.
British Airways задумали сделать не столько поминальный, сколько юбилейный перелет, чтобы, так сказать, отметить двадцатисемилетие службы. Дух праздника витал и в зале вылета, и на поле, где все пилоты как один выстроились, чтобы отдать честь уходящему лайнеру.
Но как только скорость снизилась до 0,98 скорости звука, праздник угас. Все поняли, что мы стали последними штатскими людьми, которые летели быстрее звука. Грусть разлилась по салону.
Над Лондоном мы увидели другую примету времени – Купол тысячелетия. Мост тысячелетия. Пробки. Газетные офисы. И только самолет напоминал нам, какими великими мы когда-то были. А что напомнит потомкам о нас самих?
Когда колеса шасси коснулись посадочной полосы, раздались аплодисменты. Но последующие сорок минут толпа с фотоаппаратами напоминала панихиду. Спасала только выпивка.
Мне не жалко бизнесменов, которым приходится теперь лететь через Атлантику семь часов. В конце концов, они тоже виноваты в том, что Concorde больше не летает.
Мне не жалко Англию. Это наша вина, что мы не строим больше таких машин. Мне даже не жалко людей, которые боролись все последние годы за то, чтобы Concorde летал, – у них уже есть другая работа.
Мне жалко саму машину. Она стоит в своем ангаре и не понимает, в чем провинилась. Почему не летала вчера и не полетит сегодня? Почему никто не продувает двигатели и не пылесосит ковры? И что такого было в последнем полете – почему пришло так много людей с камерами и почему впервые за 27 лет все 30 000 сотрудников аэропорта Хитроу вышли посмотреть, как самолет делает то, для чего создан?
У машин есть душа и сердце. Я думаю про них так же, как люди думают про собак. Они не умеют читать и не понимают слов. Но они все равно понимают нас. Влево. Вправо. Выше. Быстрее. Сидеть. Лежать.
Эта книга — собрание статей знаменитого британского журналиста и телеведущего Джереми Кларксона. Большинство из этих статей описывают, ругают или хвалят самые разные марки и модели автомобилей.Нет машины, за рулем которой не посидел бы Джереми. Нет темы, на которую он не высказался бы между делом с изящным аристократическим цинизмом. В его жилах течет смесь бензина с никотином, а его шутки способны смутить любого. Кто-то считает статьи Кларксона образцом автомобильной журналистики, кто-то — образцом бестактности и неполиткорректности.
Новая книга Джереми Кларксона, конечно, об автомобилях – спорткарах и внедорожниках, лидерах и аутсайдерах, очень дорогих и вполне бюджетных. Но не только. Она о людях и взаимоотношениях, политике и войнах, мишленовских ресторанах и белых медведях, Москве и принце Чарльзе. Неважно, на чем вы ездите: если вы любите настоящий английский юмор, едкие, словно сжатые пружиной слова, яд, иронию и сарказм, заставляющие английских политиков и светских львиц с ужасом и адвокатами ждать новых текстов Джереми, – тогда эта книга для вас.
Новая книга Джереми Кларксона разрушает стереотипы. Всё, что вы знали о жизни и об автомобилях, лучше забыть. Просто прочитайте книгу и окажется, что вы ничего не знали о Lexus IS 25, Mercedes ML 320, BMW М3 CS, Lamborghini Gallardo да и о Ford Focus. Да что там Ford Focus! Вы ничего не знали о Британии и ее нравах, о лондонской кухне и албанских эмигрантах, о войне в Ираке и московских миллионерах, об автомате АК-47, Стивене Фрае и изменении климата. Более того, выяснится, что вы ничего не знали и о самом Джереми.
Знаменитый британский журналист, циник и острослов Джереми Кларксон (ведущий программы TopGear на телеканале Би-би-си) совершил путешествие вокруг света и в своей неповторимой манере рассказал, как обстоят дела с автомобилями (а заодно и со многими другими вещами) в одиннадцати странах мира. Книга станет захватывающим чтением как для тех, кто интересуется автомобилями, так и для тех, кто просто предпочитает здравый взгляд на жизнь.
Джереми Кларксон — известный журналист, сотрудничал со специализированными автомобильными журналами. С 1988 года — знаменитый ведущий программы Top Gear на британском телевидении, известен своим «острым языком». Его обаяние, своеобразный грубоватый юмор, бескомпромиссность при оценке технических характеристик автомобилей сделали программу суперпопулярной.Некоторое время программа выходила с другим ведущим, но затем Кларксон вернулся в измененное шоу Top Gear. Время передачи увеличилось до одного часа. Авторитет программы настолько высок, что положительный или отрицательный отзыв Кларксона о какой-либо модели автомобиля, мог повлиять на количество продаж.
Книга о том, как всё — от живого существа до государства — приспосабливается к действительности и как эту действительность меняет. Автор показывает это на собственном примере, рассказывая об ощущениях россиянина в Болгарии. Книга получила премию на конкурсе Международного союза писателей имени Святых Кирилла и Мефодия «Славянское слово — 2017». Автор награжден медалью имени патриарха болгарской литературы Ивана Вазова.
1990 год. Из газеты: необходимо «…представить на всенародное обсуждение не отдельные элементы и детали, а весь проект нового общества в целом, своего рода конечную модель преобразований. Должна же быть одна, объединяющая всех идея, осознанная всеми цель, общенациональная программа». – Эти темы обсуждает автор в своем философском трактате «Куда идти Цивилизации».
Что же такое жизнь? Кто же такой «Дед с сигарой»? Сколько же граней имеет то или иное? Зачем нужен человек, и какие же ошибки ему нужно совершить, чтобы познать всё наземное? Сколько человеку нужно думать и задумываться, чтобы превратиться в стихию и материю? И самое главное: Зачем всё это нужно?
Украинский национализм имеет достаточно продолжительную историю, начавшуюся задолго до распада СССР и, тем более, задолго до Евромайдана. Однако именно после националистического переворота в Киеве, когда крайне правые украинские националисты пришли к власти и развязали войну против собственного народа, фашистская сущность этих сил проявилась во всей полноте. Нашим современникам, уже подзабывшим историю украинских пособников гитлеровской Германии, сжигавших Хатынь и заваливших трупами женщин и детей многочисленные «бабьи яры», напомнили о ней добровольческие батальоны украинских фашистов.
Память о преступлениях, в которых виноваты не внешние силы, а твое собственное государство, вовсе не случайно принято именовать «трудным прошлым». Признавать собственную ответственность, не перекладывая ее на внешних или внутренних врагов, время и обстоятельства, — невероятно трудно и психологически, и политически, и юридически. Только на первый взгляд кажется, что примеров такого добровольного переосмысления много, а Россия — единственная в своем роде страна, которая никак не может справиться со своим прошлым.
В центре эстонского курортного города Пярну на гранитном постаменте установлен бронзовый барельеф с изображением солдата в форме эстонского легиона СС с автоматом, ствол которого направлен на восток. На постаменте надпись: «Всем эстонским воинам, павшим во 2-й Освободительной войне за Родину и свободную Европу в 1940–1945 годах». Это памятник эстонцам, воевавшим во Второй мировой войне на стороне нацистской Германии.