Мир по дороге - [93]

– Дешёвый камень во-он там, – буркнул он, указывая кожаной рукавицей.

Поодаль громоздился целый холм обломков и щебня. Волкодав невольно поискал глазами подбиральщиков, роющихся в поисках самоцветов, пропущенных другими рабами, но вместо них увидел повозку, нагруженную мешками, и служителя, убиравшего большие весы. Благоверные халисунцы, не жалевшие денег на то, чтобы полдня выдержать Посмертные Тела своих близких в самых святых местах Садов Лан, не пропускали случая приобщиться хоть маленького кусочка Канары. Прежде обломки пытались красть. Святотатцев ловили и размыкивали конями на улице Сломанного Стремени. Позже кто-то сообразил, что обида родовитым мертвецам творилась невеликая, а выгода казне могла набежать вполне ощутимая.

– Спасибо, добрый страж, но мы здесь не за этим, – ответил Иригойен.

– А зачем ещё? – удивился копейщик.

И правда, кому и что могло здесь понадобиться, кроме камня?

– Скажи нам, добрый страж, в какой стороне мы найдём ватагу мастера Гаугара, с которой по-прежнему не сравнится на этих добычах никакая другая?

Мороза не было, но ветер проницал любую одежду, особенно если стоять на одном месте. Стражник потёр нос рукавицей:

– На что вам Гаугар?

– Мы надеемся, он укажет нам могилу одного каменотёса, работавшего здесь когда-то.

Копейщик вдруг развеселился.

– Гаугар вам укажет, – хмыкнул он в бороду. – Только не могилу раба, а путь в Беззвёздную Бездну, да выберет, который позаковыристей… Ступайте вон туда, где грузят телегу, там дальше спросите.

Вот уж чего Волкодав ни под каким видом не ждал, так это того, что мастер Гаугар окажется женщиной. Такую женщину не всякий день встретишь. А удостоившись, не скоро забудешь. Кряжистая седовласая рабыня была сложена почти по-мужски и неимоверно сильна даже на вид. Она годилась в дочери Горбатому Рудокопу, каким того описывали легенды. И зубило в мозолистой руке Гаугар было, судя по звону, из отличнейшей стали. А как она материлась, если что-то, по её мнению, шло вкриво!..

– Здравствуй, почтенная госпожа, – поклонился ей Волкодав.

Мыш, не жаловавший холодной погоды, выглянул у него из-за пазухи, чихнул и вновь спрятался. Гаугар смерила венна насмешливым взглядом. У неё были маленькие, пристальные ярко-голубые глаза. Она, конечно, заметила длинные волосы Волкодава и то, что он не носил рабской серьги.

– И тебе поздорову, – отозвалась она погодя. Очень неспешно и обойдясь безо всякого «господина».

Ватажники Гаугар держались с тем же достоинством, что их мастер. Таковы люди, которые делают значительную работу, делают её лучше всех и понимают, как нелегко показалось бы на их месте другим.

– Я пришёл издалека, – сказал Волкодав. – Будет ли мне позволено поработать рядом с тобой во имя Хетара, укрепившего своей кровью Посмертное Тело прежнего государя?

Ватага как раз отделяла от утёса глыбу с большой сундук. По разметке уже просверлили глубокие дыры и теперь забивали деревянные клинья, чтобы поливать их кипятком.

– Рядом? Чести много, – с прежней основательностью ответила Гаугар. – Думаешь, запомнил чьё-то имя и я тебе ради этого позволю хороший камень увечить?

Ватажники засмеялись. Мастер ногой пододвинула Волкодаву обломок величиной с башмак:

– Разбей-ка его сперва хотя бы начетверо…

И бросила венну молоток, с одного конца оттянутый и заострённый лопаткой.

Волкодав поймал его, примерился, перехватил поудобней.

– В руках-то держал когда? – насмешливо спросила Гаугар.

У неё запястья были широченные. Как у любого, кто непомерно трудит их с юности, пока тело ещё растёт.

Волкодав молча опустился на корточки. Он не стал спрашивать, что значит «начетверо». И так ясно, что не накрест, а на четыре ровные дольки, пригодные для кладки или на опору для крепи. Ну а «хотя бы»…

Молоток застучал. Заточка лезвия показалась венну непривычной, но он быстро к ней приспособился. Ватажники побросали работу и сгрудились смотреть. Волкодав мельком отметил про себя, что никакие надсмотрщики с кнутами не примчались подгонять нерадивых. Каменотёсов Гаугар уважали и берегли. С ними считались.

Сделав на камне пять поперечных канавок, Волкодав стал их околачивать, постепенно добавляя силы ударам. Молоток порхал и звенел, радостно и свободно. Когда ответный звон камня, едва уловимо меняясь, стал глуше отдаваться в левой руке, Волкодав ещё раз обошёл крайнюю бороздку, потом резко взмахнул молотком. Первая долька щёлкнула и отвалилась ровно и чисто. Потом вторая, третья и так далее до конца.

– Сказано было – начетверо, – буркнула Гаугар. – Слушать надо, что тебе старшие велят, а не своё воротить!

Волкодав усмехнулся:

– Сказано было – хотя бы…

Мастер опять же ногой пододвинула ему ещё камень:

– А вот этот – вдоль пополам.

На веннских ярмарках иногда устраивали состязания кузнецов. Давали кусок железа наделать гвоздей. Просили потом из этих гвоздей отковать сплошной лист, да побольше. И всякий, кому было не лень, мог попробовать поцеловать большой молот-балду. Да не просто так, а высунув его сзади над плечом и держа рукоять кувалды за самый конец. Если не знать, что тянуть надо губы к молоту, а не молот к губам, можно очень неплохо раскровенить рот…