Мир обретённый - [92]

Джикс внимательно изучил внешность Кларенса, его боевые раны, сверкающую линию, что отделяла живую часть его лица от мёртвой. Смотреть на это было жутковато, но и не смотреть тоже было невозможно. В глазах Джикса Кларенс был чем-то вроде междумирной монеты — неоспоримым доказательством того, что в запасе у мироздания ещё много непостижимых обычным разумом трюков.

— Что, никак не можешь налюбоваться на чудо-юдо-шрамодуха? — горько проговорил Кларенс, неправильно истолковав пристальный взгляд Джикса. — Давай, давай, пялься на отвратного монстра, кушающего детишек.

— Нет, — возразил Джикс. — Для меня ты вовсе не монстр. Мы оба с тобой чуды-юды. Я уважаю тех, кто не похож на остальных.

Кларенс отмахнулся — на кой ему уважение этого кото-парня, — но Джикс не отступал.

— Послушай, — сказал он. — Я почему-то уверен, что ты недаром стал таким. Тебе уготована особая участь. Не могу объяснить, я просто чую это, и можешь мне поверить — чутьё меня никогда не подводило. Ты спас множество людей и несмотря на это чувствуешь, что твоя миссия не завершена. А это значит, что тебе ещё предстоит свершить что-то выдающееся, достигнуть какой-то цели. Вот я как думаю.

На обеих половинах лица Кларенса появилась улыбка, но не радостная, а горькая.

— Я тоже когда-то думал так же. Но опыт подсказывает: всё равно всё кончится провалом. Жаль тебя огорчать, но нет у меня никакой цели. И когда я наконец пройду по этому вашему туннелю к жемчужным вратам — или что там вместо них — я как следует вломлю Господу за то, что он не дал мне этой самой цели.

Джикс кивнул, принимая точку зрения Кларенса и не осуждая его.

— Вламывай, если находишь нужным. Но мне кажется, что когда ты попадёшь туда, его замысел станет для тебя гораздо понятнее.

В нескольких ярдах от них ягуар Джикса пошевелился, и Кларенс обратил к нему свой междумирный глаз.

— Ты лучше влезь обратно в эту тварь, пока она не проснулась и не сожрала меня.

* * *

— Чичен-Ица! — воскликнула Алли. — Город Душ — это Чичен-Ица! И как я сама не догадалась, что чечевица тут ни при чём!

— Не пойду! — раскричался Майки. Все попытки утихомирить его кончались ничем. Он кипел и бушевал, и, как всегда в подобных обстоятельствах, под воздействием гнева его тело трансформировалось самым причудливым образом: вырастали лишние руки-ноги, на лице выскакивали и лопались пузыри размером с мяч для гольфа и тому подобное. Майки, широкая натура, даже протестовал не только голосом, а всем телом. Устрашающее зрелище.

— Успокойся и лучше подумай! — вразумляла его Алли. — План Джикса — то, что надо. Ты не можешь отправиться туда, куда пойду я. И потом — со мной будет Кларенс...

— ...который сотрёт тебя с лица Земли одним кончиком пальца, — ощерился Майки.

— Значит, мне придётся быть осторожной. И не волнуйся ты так за меня! Ты за себя, за свою миссию волнуйся!

— Тоже мне ещё миссия! — огрызнулся Майки. — Не пойду я ни в какой дурацкий Город Душ и не стану пресмыкаться ни перед каким дурацким королём!

— Эй, послушай, — вмешался Ник. — Я тоже иду и не жалуюсь.

— Ты слишком глуп, чтобы жаловаться! — прорычал Майки.

— Как тебе не стыдно! — укорила его Алли. — Нашёл, чем его попрекать!

— Нет, он прав, — сказал Ник. — Я не тот, каким был раньше. Может, я никогда больше не стану прежним. Но, во всяком случае, я не такой эгоист, чтобы...

— Эгоист?! — На лице Майки вздувались и лопались пузыри, словно сыр на горячей пицце. — Это ты меня эгоистом назвал?! Я тебе сейчас покажу эгоиста!

— Прекрати! — прикрикнула Алли. — Ты совсем как МакГилл!

Лицо Майки посерело, словно лава. Он поднял на Алли глаза, полные тоски и мольбы.

— Ты знаешь, как мне трудно было тебя найти? И вот, нашёл, а ты уходишь! Может, мы никогда больше не встретимся!..

— Может, и так, — сказала Алли. — Но на свете есть куда более важные дела, чем наши с тобой отношения.

— Нет! — завопил Майки. — Ничего важнее нет! — И в ярости бросился прочь.

Алли хотела последовать за ним, но Ник остановил её:

— Оставь его. Пусть выпустит пар.

И точно — Майки остановился невдалеке, и в туманном свете утреннего солнца дал волю эмоциям, превращаясь во всяческих жутких бяк.

Алли вздохнула.

— Ненавижу, когда он вот так взрывается.

— Да? А я уверен, что ты это просто обожаешь.

Алли не удержалась от улыбки — Ник был прав. Она предалась воспоминаниям о днях, проведённым на «Сульфур Куин». Майки тогда гордо титуловал себя Единственным Истинным Монстром Междумира и наслаждался тем, какой он мерзкий и противный — чем мерзее и противнее, тем лучше. Алли не помнила, когда её отвращение к этому страшилищу уступило место пониманию, а затем и любви. Такое, как правило, происходит незаметно. Пусть Майки от злости принимает самые кошмарные формы — её чувства к нему оставались неизменными. Любовь, заключила Алли, — не слепа, она просто видит скрытые для обычных глаз измерения.

Она повернулась к Нику.

— Ну, а ты — ты всё ещё любишь её? — спросила она. — Ты по-прежнему любишь Мэри?

Ник ответил не сразу. Алли видела: он мучается в поисках ответа.

— Я люблю... как она вращает весь мир на кончике своего пальца — с такой грацией, что всем кажется, будто лучшего места для мира и не найти. Люблю целеустремлённость, с которой она делает «правильные вещи»... Но чего я никогда не смогу понять, так это как она может считать гибель мира «правильной вещью».