Мир обретённый - [103]

В сложившихся обстоятельствах трудно определить, ряд каких событий привёл к несчастью в Юнисе, можно только сказать, что всё началось с грузовика с цистерной. Такие автоцистерны, прибывающие из Одессы на фабрику, не были чем-то необычным — фабрика нуждалась в постоянных поставках тримеллитата, полибутана и прочего сырья для производства особого типа пластика.

Но одна из автоцистерн так и не добралась до места назначения. На подъездах к городу водитель ни с того ни с сего потерял контроль над управлением. Подозревали, что с ним случился сердечный приступ. Машина слетела с дороги и врезалась в трансформаторную подстанцию; прогремел взрыв, подстанция взлетела на воздух, и плотное облако ядовитого газа понесло на городок. Горящий полибутан — штука весьма неприятная и вредная для здоровья, однако не смертельная. Вот только по чьей-то халатности, допущенной в управлении химической компании в Одессе, в цистерну залили метилизоцианат — пестицид, который, тоже сам по себе не очень опасен; однако если его поджечь... Дым убьёт всё живое, очутившееся с подветренной стороны.

А именно с этой стороны и оказался Юнис. Весь, полностью.

Облако газа накрыло ничего не подозревающих жителей, и за полтора часа в городке не осталось никого живого.

Стечение несчастливых обстоятельств, плохая карма и банальная человеческая ошибка.

И только одно не укладывалось в это объяснение: как случилось, что абсолютно все постройки города, даже те, что находились далеко от места взрыва, полностью сгорели.

* * *

— Мы не смогли предотвратить эту трагедию, — объявила Мэри своим детям, — но нет худа без добра, и мы должны найти место для радости посреди скорбей.

Мэри предпочла не рассказывать ребятам, что виновниками происшествия были её собственные скинджекеры. Она отрядила Джил и Лосяру с заданием проследить, чтобы в Юнис прибыла машина не с теми химикалиями, в то время как другие скинджекеры должны были заблокировать дорожное движение. По наивности и незнанию младшие скинджкеры верили, что их действия призваны предотвратить аварию, но вместо этого они помешали жителям покинуть смертельную западню.

Зачем забивать детишкам головы неприятными и ненужными подробностями, ведь так? Люди, которые едят на обед сочные бифштексы, гонят от себя мысль о скотобойне. Так и дети Мэри — зачем им думать о чём-то, кроме стоящей под носом тарелки? А тарелкой для послесветов Мэри служила идея сострадания и спасения.

В тот миг, когда облако газа налетело на живой мир и стало ясно, что здесь ничего не поделаешь, Мэри выслала своих подопечных ловить умирающих. Тех, что постарше, невозможно было сбить с дороги, поэтому им давали уйти. А вот детей и подростков хватали в момент их перехода и переправляли в Междумир.

Поскольку в «спасательных работах» было занято огромное количество детей, число «спасённых» оказалось впечатляющим. Множество душ спало теперь на маленьких мёртвых пятнах, где погибли их тела. Им, однако, не придётся спать девять месяцев, потому что Мэри разработала план, как использовать ту самую злую силу, что преследовала её, в своих интересах. Она собиралась заманить шрамодуха и сделать так, чтобы он совершил ещё один акт гашения души, тем самым снова вызвав Великое Пробуждение. Её мало волновало, кого загасят. Мэри была уверена, что любой из её детей с радостью принесёт себя в жертву, стоит ей только попросить.

— Это место необходимо подвергнуть очищению, — сказала Мэри своим скинджекерам, как только смертоносное облако рассеялось. — Очищению огнём.

И она послала их с заданием сжечь весь Юнис дотла.

Городок запылал. Некоторые дети, движимые любопытством, входили прямо в огонь, чтобы узнать, каково это — попасть в живомирное пламя. Всё, что им удавалось ощутить — это небольшой жар, какой бывает при лёгкой простуде, ничего больше.

Вскоре от Юниса остались одни головешки и... сокровища, перешедшие в вечность.

— Вечность сохранит то, что пожелает сохранить, — сказала Мэри своим детям. — Всё, что пользуется любовью, всё, что заслуживает сохраниться до конца времён, перейдёт в благословенный Междумир.

Перешла небольшая круглая беседка, стоявшая в городском саду. Перешёл памятник ветеранам Второй Мировой. Церковь с красивыми витражами и угловое кафе тоже теперь стали частью Междумира. Из жилых домов мало какие удостоились вечности, а вот вещи — да, их сохранилось много: мягкая игрушка там, велосипед здесь, кларнет, кресло-качалка... Междумирный Юнис был теперь полон всякой всячины, покоящейся на маленьких мёртвых пятнах, а также в упомянутых нами сооружениях. И, конечно, везде души — спящие души.

Всех междусветов снесли в одно место — в церковь, разложили по скамейкам и пересчитали. Их оказалось сто семьдесят восемь.

Довольная, Мэри повернулась к Малышу Ричарду, который занимал теперь должность её личного помощника:

— Скажи всем послесветам, что они могут пойти и обрести объект их чаяний, — распорядилась она.

— А? — вылупил глаза Малыш Ричард.

Она вздохнула.

— Скажи всем, что каждый может пойти и выбрать любой предмет из перешедших, который им по душе — но только один. Ни к чему потакать жадности.