Мир на Востоке - [111]
— Не понимаю, о чем ты?
— Ну как же! Говоря о наших горе-ораторах, которым пришлось бы туго в других условиях, ты почему-то назвал не Париж, не Лондон, не Северный полюс и не Америку, а именно Западную Германию!
— Из-за того, что там и здесь один и тот же язык, девочка, это ведь совершенно логично.
— Ничего логичного в этом нет.
— Что ты конкретно имеешь в виду?
Но Ульрика не стала отвечать и пошла в спальню.
— Ты должен меня понять, — сказала она в дверях. — Почти полтора месяца я была одна…
Что она хотела этим сказать, Ахим не понял. Вообще странный какой-то получился между ними разговор. Сперва она пожаловалась ему, что у нее накопилась масса вопросов, которые в его отсутствие ей не с кем было обсудить, а когда он попытался заговорить с нею на эти темы, она попросту встала и ушла. Неужели обиделась? Но на что?! Он ведь ничего такого не сказал. Ей не понравились торжественные речи, в которых было слишком много громких слов и слишком мало дельных мыслей. В этом он был с нею полностью согласен, единственное, что вызвало у него возражение, это то, что она в одном ряду с другими пустобрехами назвала и Дипольда. Фриц говорил, как всегда, толково, рассудительно, взвешивая каждое слово и больше стараясь найти понимание у слушателей, нежели сорвать дешевые аплодисменты. Конечно, он не был Цицероном и актерскими данными тоже не блистал, и все же речь его была неплоха…
Ахим чувствовал, что за словами Ульрики насчет того, что он назвал не Северный полюс и не Америку, а Западную Германию, что-то стоит. Нет уж, моя дорогая, придется тебе выкладывать карты на стол. Коль ты напомнила о нашем уговоре быть друг с другом во всем откровенными, то сама первой и следуй ему. И не бойся ты меня, говори напрямик, что тебе не дает покоя, а то лишь начала и сразу замкнулась в себе…
А что же произошло с Ульрикой? Почему она так внезапно ретировалась? Как уже не раз бывало, когда они касались политики, она испугалась его безапелляционного тона; кроме того, она знала, как легко тут задеть его за живое. Ей хотелось как следует обдумать свои аргументы, чтобы говорить с ним на равных и не ощущать себя эдакой ученицей на экзамене у всезнающего профессора. Дай она волю эмоциям, он бы еще, чего доброго, заподозрил ее в том, что это ее родня обработала. Что же на самом деле было в Хандсхюбеле? Да ничего! На похороны отца приехали из ФРГ его братья — дядя Леберехт и дядя Нейдхарт. Роскошную машину, принадлежавшую первому, вел второй, для которого, как более молодого, дальняя дорога была не столь утомительна. Они прибыли с женами, то бишь с Ульрикиными тетками, она видела их последний раз в Данциге, на каком-то семейном торжестве, кажется на конфирмации Ингеборг. На следующий же день после похорон все четверо укатили домой, извинившись перед матерью, что не в состоянии дольше находиться в «зоне» без крайней необходимости, а уж тем более сейчас, когда Берлин перегорожен стеной, отчего у них, как и у всех нормальных людей, волосы дыбом встают. Это было единственным политическим высказыванием, хотя нет, было еще одно, если его можно считать таковым, сделанное дядей Леберехтом, старшим почтовым советником в отставке: жаль беднягу Герхарда, наверняка в нынешних обстоятельствах он бы не стал больше колебаться и перебрался на Запад, получил бы, как бывший учитель гимназии и германский офицер, приличную пенсию, зажил бы в свое удовольствие… Ну а кроме этого какие были разговоры? Обе тетки не обременяли ее расспросами, видимо уже получив всю информацию о ней, неудачнице, из оживленной переписки с матерью. Дядя Нейдхарт, некогда игравший с нею в лошадки и катавший ее на плечах, также держался надменно, конечно же ни словом не обмолвившись о тех письмах, которые когда-то посылал Ахим на его гамбургский адрес и которые он беззастенчиво вскрывал вопреки всем нормам порядочности, о коих не уставал распинаться всю жизнь.
Нет, эти людишки определенно не могли повлиять на ее взгляды. Ей было ничуть не жаль, что они живут в другой Германии, жаль только, что из-за таких, как они, страна раскололась надвое. Все дело в том, что она переживала за судьбу нации, да только как скажешь это Ахиму, чтобы он проявил к ее словам если не понимание, то хотя бы терпимость?..
Из рассказов его и Эриха она знала, что происходило в Берлине, непосредственно на границе. Узнав о готовящемся визите Аденауэра в Западный Берлин, Ахим тотчас вспомнил о своей давней статье. Он разыскал ее в архиве, снял копию, намереваясь, собственно, использовать ее лишь на политзанятиях для дружинников, а вышло так, что зачитал чуть ли не на весь город… Сам Мюнц поздравил его с удачным выступлением. Не догадываясь, что звучавший из репродуктора голос был голосом Ахима, он заинтересовался, кто этот агитатор, настолько быстро сориентировавшийся в обстановке, что вогнал в краску даже самого Аденауэра. Мюнц поспешил к громкоговорящей установке и, увидев Ахима, крепко его обнял.
Ульрика очень хорошо представляла себе эту встречу, неожиданную и радостную для обоих: умные глаза Мюнца, поблескивающие за стеклами очков, Ахим — сдержанный, одновременно и удивленный, и смущенный. Возможно, он и впрямь стал участником крупного исторического события, а она, к своему стыду, в эти дни находилась в обществе каких-то призраков, шедших за гробом ее отца.
Шерил – нервная, ранимая женщина средних лет, живущая одна. У Шерил есть несколько странностей. Во всех детях ей видится младенец, который врезался в ее сознание, когда ей было шесть. Шерил живет в своем коконе из заблуждений и самообмана: она одержима Филлипом, своим коллегой по некоммерческой организации, где она работает. Шерил уверена, что она и Филлип были любовниками в прошлых жизнях. Из вымышленного мира ее вырывает Кли, дочь одного из боссов, который просит Шерил разрешить Кли пожить у нее. 21-летняя Кли – полная противоположность Шерил: она эгоистичная, жестокая, взрывная блондинка.
Реальность — это то, что мы ощущаем. И как мы ощущаем — такова для нас реальность.
Сборник из рассказов, в названии которых какие-то числа или числительные. Рассказы самые разные. Получилось интересно. Конечно, будет дополняться.
Сборник посвящен памяти Александра Павловича Чудакова (1938–2005) – литературоведа, писателя, более всего известного книгами о Чехове и романом «Ложится мгла на старые ступени» (премия «Русский Букер десятилетия», 2011). После внезапной гибели Александра Павловича осталась его мемуарная проза, дневники, записи разговоров с великими филологами, книга стихов, которую он составил для друзей и близких, – они вошли в первую часть настоящей книги вместе с биографией А. П. Чудакова, написанной М. О. Чудаковой и И. Е. Гитович.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Добрый всем день, меня зовут Джон. Просто Джон, в новом мире необходимость в фамилиях пропала, да и если вы встретите кого-то с таким же именем, как у вас, и вам это не понравится, то никто не запрещает его убить. Тут меня даже прозвали самим Дракулой, что забавно, если учесть один старый фильм и фамилию нашего новоиспеченного Бога. Но речь не об этом. Сегодня я хотел бы поделиться с вами своими сочными, полными красок приключениями в этом прекрасном новом мире. Ну, не то, чтобы прекрасном, но скоро вы и сами обо всем узнаете.Работа первая *_*, если заметите какие либо ошибки, то буду рад, если вы о них отпишитесь.
В однотомник избранной прозы одного из крупных писателей ГДР, мастера короткого жанра Иоахима Новотного включены рассказы и повести, написанные за последние 10—15 лет. В них автор рассказывает о проблемах ГДР сегодняшнего дня. Однако прошлое по-прежнему играет важную роль в жизни героев Новотного, поэтому тема минувшей войны звучит в большинстве его произведений.
В том избранных произведений чешского писателя Яна Отченашека (1924–1978) включен роман о революционных событиях в Чехословакии в феврале 1948 года «Гражданин Брих» и повесть «Ромео, Джульетта и тьма», где повествуется о трагической любви, родившейся и возмужавшей в мрачную пору фашистской оккупации.
Роман «Облава на волков» современного болгарского писателя Ивайло Петрова (р. 1923) посвящен в основном пятидесятым годам — драматическому периоду кооперирования сельского хозяйства в Болгарии; композиционно он построен как цепь «романов в романе», в центре каждого из которых — свой незаурядный герой, наделенный яркой социальной и человеческой характеристикой.