Мир на пике – Мир в пике - [27]
Стивен Джей Гулд, Владимир Жерихин, Нильс Элдридж. И их идеи эволюционного суперкризиса.
Обе эти теории — и теория прерывистого равновесия, и теория некогерентной эволюции — говорят об одном и том же, но рассказывают о процессе эволюционного суперкризиса немного по-разному. Теория прерывистого равновесия постулирует то, что все изменения в живом мире происходят внезапными скачками, а теория когерентной и некогерентной эволюции раскрывает внутренний механизм такого необычного развития жизни. При этом удивительным образом оказывается, что периоды спокойствия и поступательного развития несут в себе семя изменений, а момент «бури и натиска», наоборот, нарабатывает технологии, эволюционные находки и идеи, которые обеспечивают устойчивый мир и спокойное развитие на протяжении следующего спокойного периода и размеренного развития цивилизации.
Кто выживает в неизменном, устроенном и постоянном мире? Конечно же, выживают наиболее приспособленные. Именно наиболее приспособленные виды, люди, государства или цивилизации задают тон и формируют мир под себя во время периодов спокойной, размеренной жизни. Но их сила становится и их органической, унаследованной слабостью — они слишком хорошо приспособлены к конкретным, постоянным условиям. Им просто незачем меняться. Как говорится, «и взлететь хочу, и цепи не пускают, да и вообще пятница же!».
И помочь нам в осознании механики кризиса должно вымирание динозавров, которое и расчистило дорогу для нас с вами.
Главенствующими группами видов для мелового периода были голосеменные растения и те самые предки куриц — абсолютные хищники своего времени — динозавры. Голосеменные растения — это современные сосны и елки, которые не цветут в принципе, опираясь только на ветер в деле опыления своих плодов-шишек. Никаких покрытосеменных растений тогда еще не было. Именно две эти группы живых существ определяли ландшафт раннего мелового периода — динозавры и голосеменные. Существа же более знакомые нам из современного живого мира — мелкие млекопитающие-грызуны, покрытосеменные растения и опыляющие их насекомые — в раннем меловом периоде были очень редкими и влачили жалкое существование на периферии «праздника жизни» динозавров и голосеменных растений.
А началось все с самой простой, обычной ныне травы.
В чем преимущество покрытосеменных или цветковых растений? Для биосферы цветковые растения интересны тем, что они умеют создавать траву, и это принципиально решает в любой экосистеме проблемы освоения поврежденных территорий. Если бы аборигены Австралии жгли не современную траву, а голосеменные растения во время своей охоты, то растительный покров на континенте вообще бы никогда не восстановился. Голосеменным надо время, для того чтобы восстановить растительный покров на размытом дождями или сожженном пожаром склоне, а цветковые растения делают это практически мгновенно — месяц — и пустой склон уже зазеленел травой. Это решает проблему с деградацией и эрозией почвы, но одновременно не дает развиваться медленно растущим голосеменным растениям. Победив «молодняк» голосеменных, цветковые уже победили. Просто об этом пока еще никто не узнал — динозавры даже и не заметили этих странных пришельцев из будущего.
Вторая особенность цветковых — это их кооперация с насекомыми. Вначале цветковые селятся маленькими популяциями, небольшими пятнами, и на этом месте для их опыления крайне необходимо «высокоточное оружие», которое есть у насекомых. Ведь опыление ветром на малых площадях — это очень плохое решение. Хорошо опыляется ветром поле ржи, но никак не одинокий лютик. И возможность переносить пыльцу туда, куда надо, это, возможно, решающая вещь. Цветковые кормят насекомых пыльцой и нектаром, а насекомые взамен переносят пыльцу растений с цветка на цветок. Создается система с положительной обратной связью. Группа, которая обзавелась такой «свитой», получает очень серьезные преимущества перед другими видами. И группы, которые таким образом стимулируют друг друга, явным образом вырываются вперед. Пока где-то на окраине жизни, но уже с громадным потенциалом внутри.
В-третьих, траве для эволюционного успеха приходится жертвовать своей структурой — траве некогда тратиться на лигнин и целлюлозу, создавая сложную структуру древесины. Трава живет «здесь и сейчас», ей надо успеть сделать все за короткий срок, пока она может быть «королем горы». У травы вырастают «мясистые» листья и стебли с большим объемом фотосинтезирующей зеленой ткани (вперед и ввысь!), вызывающие появление насекомых, питающихся листьями. Дело в том, что до этого момента насекомые потребляли лишь цветки и плоды, но только не листья: в листе голосеменного растения, попросту говоря, нечего жрать. А вот на цветковых растениях уже сформировалась обширная фауна листогрызущих насекомых — жуков и гусениц, и уже после этого они перешли на голосеменные, папоротники и хвощи.
Кстати, эти старые «хозяева склонов» были совершенно не рады таким новым «гостям», так как совершенно не умели отращивать свои невозбранно съеденные части. Растительноядным динозаврам начало доставаться меньше корма — многое съедали мелкие твари, которых было невозможно проконтролировать на предмет съеденного ими добра. Помните, кошка и бобер? Ну а теперь представьте себе льва, который пытается поймать мышь! А ведь соотношение массы Тиранозавра рекса и какого-нибудь листогрызущего жука из позднего мелового периода было вообще невозможным. Это — два непересекающихся мира, тиранозавр может ненароком раздавить жука, но съесть его для динозавра просто нереально — слишком уж жук мал для такого громадного ящера. А вот мышь-землеройка, наоборот, легко может питаться всякими жучками и гусеницами. Они ей как раз по размеру.
