Мир на краю бездны - [227]

Итак, согласно шаблонам западников, плохо у нас было с инициативой. Среди причин поражения РККА в первые месяцы 1941 г. Б. В. Соколов называет «жесткое ограничение инициативы даже высших начальников в сталинской административно-командной системе»[1022]. Хочется напомнить, что любая армия, даже махновская — это административно-командная система. И на войне инициатива полезна в очень ограниченных рамках. Можно привести примеры, когда инициатива командиров проявлялась со всей присущей нашему народу лихостью, что вело к тяжелым последствиям. Так, например, в боях под Жлобиным 6 июля Тимошенко надеялся разгромить немецкую группировку, наступавшую на Рогачев. Планировалось нанести удар ночью на 6 июля, в два часа. Но инициативный начальник штаба армии изменил срок выступления на четыре вечера предыдущего дня. Инициативный комдив, командовавший отрядом, наносившим удар, принялся выполнять указание, не согласовав перенос сроков с командованием корпуса, которому был подчинен. Кончилось дело тем, что наступавшие днем колонны были обнаружены с воздуха и попали под удар. Замысел ночной операции был удачнее, но инициатива командиров его погубила.

Так что роль коммунистического режима — не в подавлении инициативы. Тем более, что по мере приобретения опыта инициатива стала проявляться чаще и более по делу. Но без изменения характера режима.

Что касается инициативности немецких «отцов-командиров», то и она не всегда помогала, а часто вредила делу. Так, например, «бросок 255-й пехотной дивизии 27-го армейского корпуса оказался безуспешным и преждевременным, принесшим нам большие потери. Причина несвоевременного начала этого наступления — честолюбие командира корпуса генерала Вегера»[1023]. Так что обе тоталитарные системы оставляли изрядный простор для инициативы начальников, нередко бестолковой, стоившей жизни солдатам. Инициатива хороша в партизанской войне, а при проведении фронтовых операций необходимо строжайшее согласование действий частей.

Различие двух армий — результат воздействия не столько режимов, сколько-национальных традиций. Солдаты и офицеры вермахта показывали большую организованность, чем их противники. Советские люди брали самоотверженностью. Роль коммунистического режима в этой войне иная. Можно согласиться с В. Бешановым в том, что, «Фюрер германской нации недооценил способность коммунистического режима к всеобщей мобилизации»[1024]. При всей бюрократической неразберихе, при равнодушии к гибели людей, нерациональном расходовании ресурсов, структура коммунистического режима была отлично приспособлена для того, чтобы начавшийся патриотический подъем дал максимальный результат.

Страшный удар, обрушившийся на СССР, привел к разрушению хозяйства страны. К ноябрю 1941 г. производство упало вдвое. Но благодаря самоотверженности тружеников и организаторским способностям руководителей значительную часть оборудования удалось вывезти на Урал, в Сибирь и в Среднюю Азию. Полторы тысячи предприятий были разобраны, погружены на поезда, перевезены на новые места и там снова запущены.

За Уралом была создана новая промышленная база, которая уже в начале 1942 г. превысила уровень производства военной продукции уровня 1941 г. Германское производство снова стало отставать от советского. Во время войны все советские люди жили по принципу «Все для фронта! Все для победы!». Они работали почти каждый день по 11–14 часов в сутки.

Но и для этой беспрецедентной операции по перевозке промышленности требовалось время. К середине июля замедление темпов германского наступления показало, что «блицкриг» невозможен. СССР был готов к затяжной войне гораздо лучше, чем Германия. Это подтверждало, что решение Гитлера о нападении на СССР было самоубийственным. Фюрер не успевал овладеть пространством СССР, в условиях острейшего цейтнота он проигрывал время.

Вторая смерть Барбароссы

Король Барбаросса утонул во время похода на Восток в 1190 г. Почему то Гитлер назвал свой план именем неудачника. Видимо, фюрер надеялся превзойти средневекового короля, не сумевшего завоевать Восток. Крах «Барбароссы» стал второй смертью германского авантюриста. Уже в июле сбои в проведении плана «Барбаросса» стали критическими. 10 июля началось Смоленское сражение. Победа должна была расчистить вермахту дорогу на Москву. Немцы провели свои излюбленные оперативные клещи. Танковая колонна прорвалась к Смоленску. Город был взят, две советские армии окружены под Смоленском, еще две — южнее. Казалось бы — новая катастрофа. Но окруженные под Смоленском армии не сдаются, а ведут бои за этот город. Вот вам и безынициативность. Тимошенко докладывал о ситуации в Смоленске 22 июля «По показания прибывших вчера пленных, город завален трупами немцев»[1025]. Кейтель был вынужден признать: «Ожесточенным сопротивлением внутри окружения они сковывают наши силы»[1026]. В конце июля — начале августа окруженная группировка прорвалась к своим.

В конце августа между Гитлером и его генералами разгорелись споры: что делать дальше. План «Барбаросса» был выполнен по карте, но не по сути — советская армия продолжала сопротивление восточнее Днепра. Горячие головы, танковые генералы Гот и Гудериан предлагали нанести удар прямо на Москву. «Кроме Гудериана и Гота, имелось немало других, которые могли бы довести свои танки до Москвы»