Мир на краю бездны - [221]
Но если что-то помешает вермахту пройти расстояние до Москвы за время до зимы — история пойдет иначе, так как Германия не готова к зимней войне. Мы знаем этот путь истории, мы критикуем его без устали, потому что мы в нем живем. Мы родились в несовершенном мире, и нам крупно повезло. Потому что «совершенный» мир, придуманный Гитлером, не справился с пространством Советского Союза до зимы 1941 г. И каждый, кто ценой своей жизни задержал продвижение вермахта хотя бы на минуту, был в этой трагедии героем первого плана.
Каждый из этих героев достоин книги, и многие из этих книг уже написаны. Такая многоплановая трагедия с трудом поддается обобщению. Если взглянуть на ход войны с высоты географической карты, она очень проста. Синие стрелы разрезают ткань советского фронта и тянутся к Москве, Ленинграду и Киеву. Укрепрайоны обойдены. Маленькие стрелки советских контрударов — как бесполезные уколы.
Если спуститься на уровень каждого конкретного боя — русская рулетка. Советские танки заняли удобную позицию, обстреляли немецкую колонну, раздавили артиллерийскую позицию, остановились из-за поломок и нехватки горючего. Экипажи скрываются огородами. Или — немецкая танковая группа разгоняет едва окопавшуюся пехоту, врывается на станцию, перегруженную боеприпасами и горючим. Подоспевшая следом немецкая пехота занимает близлежащие деревни и расстреливает из автоматов толпы новобранцев, которые с самоубийственным героизмом идут под огнем через поле, чтобы прорваться к своим. И еще тысячи и тысячи вариантов.
Для нас среди всего этого кровавого многообразия важно пространство и время. Можно ли было с той полусобранной военной машиной, которую имел Сталин на 22 июня 1941 г. (а не, скажем, на 22 августа, когда ее детали были бы доставлены в нужные места и худо ли бедно подогнаны друг к другу) задержать противника меньшей кровью? С этими командирами, с этими солдатами, с этими изначальными просчетами в оценке оперативных планов противника.
Сначала авантюра Гитлера скорее удивила, чем шокировала советских лидеров. Немцы нанесли какой-то неправильный удар. Тем хуже для них. Уже в ночь на 22 июня в войска была передана директива Наркома обороны, которая предписывала занять огневые точки укрепленных районов, привести в боевую готовность войска и ПВО. Некоторые части не успели получить эту директиву. Но, учитывая военные приготовления июня, первый удар немцев был неожиданным скорее не сам по себе — неожиданным был его массированный характер и направления главных ударов, где противником был создан подавляющий перевес. Если бы война началась, как на французском фронте, неторопливо, то советское командование имело бы хотя бы минимум времени, чтобы подтянуть к границе мехкорпуса, дособрать ударный механизм, нацеленный на Краков, где был создан перевес в пользу РККА. А теперь нужно было парировать сильные удары вермахта, когда твои части разбросаны на разных расстояниях от мест прорыва. Эта разбросанность создала у немецких генералов впечатление о глубокой эшелонированности приграничной группировки советских войск. «22 июня 1941 г. советские войска были, бесспорно, так глубоко эшелонированы, что при таком их расположении они были готовы только для ведения обороны»[1001], — вспоминал Э. Манштейн. Создавалось впечатление, что в приграничных округах советское командование заранее выстроило несколько эшелонов, рассчитывая на жесткую оборону у самой границы. Это подтвердило предположение немцев, что Красная армия не готовилась к наступлению в 1941 г., и что достаточно разгромить многоэшелонированную оборону у границы, чтобы выйти на оперативный простор вплоть до самой Москвы. В действительности «многоэшелонированное» расположение советских войск было вызвано тем, что они были застигнуты в движении, место и время вступления в бой определялось не каким-то планом, а тем, где застала дивизию война, и сколько ей нужно времени, чтобы дойти до ближайшего немецкого прорыва. А в это время новый эшелон РККА выстраивался в районе Могилева. И это несло плану «Барбаросса» смертельную угрозу, потому что он был рассчитан на разгром основных сил Красной армии в приграничном сражении.
