Мир мог сойти с ума - [34]

Мэрилин Мостли как раз с аппетитом обедала, когда вторжение Форчуна в пещеру потерпело такое внезапное поражение. А в нескольких километрах отсюда Кэнди Лонгфелло только завтракала. Понятное дело, она встала поздно. Девушка всегда просыпалась поздно после затянувшихся вечеринок. Учитывая то, что она была владелицей туристического бюро «Суеверие», Кэнди не боялась потерять работу, добирая потерянные часы сна. Поэтому высокая красавица завтракала неторопливо, погруженная в раздумья, и мысли ее были сосредоточены на Ганнибале Форчуне.

Откровенно говоря, она сомневалась, что Форчун был именно тем, за кого он себя выдавал. Она встречалась со многими мужчинами, заявляющими, что они кинопродюсеры. Это не самый оригинальный в мире способ знакомства. Некоторых она отшивала, вежливо, но твердо. Другим она позволяла угощать себя обедами и выпивкой в зависимости от их личного обаяния. Однако Форчун не был похож на других. Прежде всего он был единственным «кинопродюсером» из встретившихся ей, который среди своего снаряжения не имел кинокамеры, но имел пистолет.

Ему хотелось утаить этот факт от нее. Но нельзя же танцевать с мужчиной, не почувствовав, что он вооружен.

Знал ли он действительно о летающих тарелках в горах, или это были просто разговоры?

Скрывалось ли что-нибудь за любопытным поведением орла?

Почему такой вот человек прикидывается, что у него назначена рыбалка, а сам берет такси к подножию горы Йо-чгуйт'хи-тсос, где нет никакой воды? (Да, она следила за ними в своем зеленом «жуке».)

Это были некоторые из вопросов, над которыми Кэнди Лонгфелло размышляла, сидя над кофе и тостами.

Обоих агентов ТЕРРЫ обыскали и отобрали оружие. Дрофокс Джоргол улыбнулся, увидев нож, снятый с запястья более высокого; он узнал модель и отделку — такими ножами были вооружены многие из его людей там, дома. Однако пистолеты были неопровержимой уликой того, что эти двое принадлежат к организации ТЕРРА. Один агент ТЕРРЫ был убит вчера ночью. Он был резидентом. А эти двое, по всей видимости, оперативники. Толстяк какое-то время забавлялся мыслью об уничтожении этих двоих, затем решил, что, возможно, намного ценнее для Империи и для его личной карьеры было бы оставить их в живых. Если он сам доставит их Грегору Малику для допроса…

Джоргол приказал поместить парализованных агентов в тюремную камеру и держать под стражей, пока машина счастья не принесет удовлетворенности планете Земля. Его заместитель возразил, что камера уже занята профессором Томлинсоном, нынешнее психическое состояние которого таково, что ему нельзя разрешить свободные прогулки около выхода из пещеры.

— Его беседы, — заметил сухо Джоргол, — послужат для них развлечением, когда пройдет паралич.

Сознание начало возвращаться. Форчун сначала почувствовал тупую боль в левой скуле, медленно распространявшуюся по всему телу. Сдерживая дыхание и напрягая слух, он открыл один глаз и понял, что лежит на полу. Неподалеку на койке сидел незнакомый человек.

— Все хорошо, — прозвучал голос Уэбли откуда-то из-за его спины. — Ты можешь встать?

Попытавшись устроиться поудобнее, Форчун слабо застонал, так как у него затекло все тело и свело мышцы.

— Не совсем уверен, что я рад тому, что остался в живых, — сказал он, с трудом поворачивая тело, чтобы обернуться к своему напарнику.

Все еще в оболочке андроида Кимбалла, Уэбли сидел на полу, опершись спиной о стену. Форчун огляделся вокруг. Три стены, потолок и пол, казалось, были высечены в сплошной скале. Четвертая стена представляла собой стальную решетку, в которую была врезана дверь с запором. Услышав/ их беседу, третий обитатель камеры, долговязый субъект неопределенного возраста с отсутствующим взглядом, поднял голову, но промолчал.

— Где мы? — спросил Форчун.

— Под замком, — ответил симбионт. — Или, если предпочитаешь, в заточении. Кажется, наши друзья поместили нас сюда надолго. Ты хорошо отдохнул?

— Восхитительно, — простонал Форчун, пытаясь размассировать мышцы шеи. Тут только он догадался, что сидит без пиджака и без «часов». — Сколько я был в отключке?

— Больше часа. Они отобрали все наши игрушки.

— Джоргол — молодец! — сказал неожиданно третий. — Мои игрушки он тоже отобрал.

— Простите, а вы кто такой?

— Бартоломью Томлинсон, доктор философии, — отрекомендовался мужчина, затем, казалось, снова ушел в себя.

Зная об освященном веками обычае иметь в тюремных камерах подсадных, Форчун не торопился представиться.

— Игрушки? — повторил он осторожно.

— Вы счастливы? — спросил Томлинсон с вызовом.

Вопрос был слишком неожиданным, особенно в данных обстоятельствах.

— Простите, не понял.

— Лично я счастлив, — заявил профессор самодовольно. — Или, по крайней мере, считаю себя таковым, что одно и то же. Джоргол отобрал у меня мою красивую машину.

— Вы изобрели машину?

— Да-а-а! — восхищенно воскликнул Томлинсон. — Машину, которая сбивает спесь с напыщенных ничтожеств. Тому жирному неряхе следовало бы испытать ее на себе. Это самое сильное лекарство в мире против мании величия. Только мне уже безразлично, что он будет делать с ней дальше. Впервые в истории каждый в мире будет счастлив! — Профессор считал эту идею настолько впечатляющей, что поднялся с койки и начал расхаживать по маленькой камере.