Мир меняющие. Один лишь миг. Книга 2 - [79]

немного ближе и цель его путешествия стала реальной. И его путешествие переставало быть

рассказанной на ночь сказкой про избалованного маменькиного сыночка, который решил пойти

туда, не знаю куда, и найти там то, не знаю что, рискуя не только собой, но и жизнью и судьбами

близких. Теперь можно было приоткрыть наглухо запертую дверцу в глубине сердца и подумать о

маме. С момента ее похищения Вальд старался специально не думать о ней, боясь расклеиться от

одних только воспоминаний. И ее столь дорогой облик начал стираться в памяти, вспоминались

лишь какие-то обрывки... Вальд испуганно сел, закрыл лицо руками, и вот он — дорогой образ

всплыл перед глазами, заслонив действительность. И словно не было ничего. Словно они снова

идут сквозь Крогли — только он и мама, только они вдвоем, и нет никого на целой Зории

счастливее их, несмотря на все тяготы, которые встречаются в пути... Облегченно вздохнув, Вальд

снова улегся на свое жесткое ложе. Взгляд его переместился на хирдманна: вот тоже загадка. После

того, как имперский пес растерял вещественные признаки принадлежности к своей касте — свою

повязку, закрывающую почти все лицо, перчатки, доспехи и все остальное — мало что напоминало

о его принадлежности к роду элитных убийц. Могучее телосложение и лысая, словно полированная

голова — но и это не такая уж редкость в бескрайних просторах Зории. Хирдманн как-то объяснял

астроному, что волосы после принятия божественного благословения расти не могут. А еще Вальд

подумал, что надо бы какое-то имя придумать для хирдманна, не звать же его в самом-то деле все

время «воин», «хирдманн», «пес» или еще типа того. На этой мысли усталые глаза закрылись и

юноша уснул. В хижине воцарилась тишина.

Снаружи продолжала бесноваться снежная буря, изменяя окружающую местность до

неузнаваемости. Ледяной ветер сглаживал сугробы, перенося их в низины, полировал наст до

такого состояния, что по нему можно было безбоязненно передвигаться целому войску, воздвигал

горы там, где их не было. Снег валил так плотно и такими огромными хлопьями, что на расстоянии

вытянутой руки ничего не было видно. Из пурги слышались странные звуки, похожие на вздохи и

стенания, производимые ветром. Из этой белоснежной круговерти вынырнули три фигуры,

закутанные в бело-серые одеяния. Троица переглянулась, увидев хижину, та фигура, что была

несколько повыше других кивнула и очень быстро вырезала кривым ножом проем, в который они

бесшумно проникли, загородив вход. При виде пары лошадей глаза незваных гостей алчно

загорелись. Осмотрев спящую троицу, нашли Янину, переглянувшись, покивали друг другу.

Заметив хирдманна все трое с яростным шипением отпрыгнули к снеговой стене. От этого звука

путешественники начали просыпаться, с недоумением поглядывая по сторонам, но было уже

132

13

поздно. Та фигура, что повыше, взмахнула рукой, прошипев что-то, и погас ледяной колдовской

костерок, который, в принципе, не мог погаснуть от такой малости, как движение руками, и

потемнело до рези в глазах. И наши путешественники вновь уснули — хотя и не по собственному

желанию.

Пробуждение было ужасным. Вальд и хирдманн одновременно открыли глаза. Руки и ноги

были умело связаны, да так, что малейшее движение затягивало узлы еще сильнее, во рту —

тряпичный кляп. Даже хирдманн — признанный мастер по завязыванию узлов — признал, что

спеленали их будь здоров. Одно радовало, что лежали не на снегу, а на тщательно выделанных

шкурах, и укрыты были одеялами из мягких шкур. Если похитители беспокоятся о их здоровье,

значит, не все потеряно. Помещение, в котором они очнулись, освещалось лишь маленьким

костром, устроенным между пленниками. Углы терялись во мраке, оглядеться толком не удалось.

Вальд решил попробовать подползти к костру и постараться пережечь веревку, только было

сдвинулся с места, как из самого темного угла раздалось разъяренное шипение и показалась

странная фигура — кто-то до самых глаз замотанный в грязно-белые тряпки. Вальд перестал

дергаться и снова затих на своем месте. Беспокоило отсутствие Янины, оставалось лишь надеяться,

что она может постоять за себя и ей удалось остаться на свободе. Потому как больше надеяться в

этом чуждом как-его-там Втором круге не на кого.

Полотно, незаметное в окружающем пленников мраке, откинулось, впустив холодный

воздух и яростный свет, лишив на какое-то время возможности видеть. Вошли еще три загадочные

фигуры, так же закутанные в тряпки. С ними Янина — свободная, нарядная, в долгополой шубе из

белоснежной шкуры какого-то неизвестного для зорян животного. Янина производила впечатление

крайне довольного жизнью человека. Фанатичный блеск в глазах превратил ее милое личико в

маску, меняя выражение до такой степени, что пустынная ведьма казалась незнакомкой.