Мир львинов - [8]

На равнину подниматься не стали из страха обнаружить себя. Шли по самому краю зарослей — пусть медленней, зато безопасней. Для котенка Мрах сплел из коры что-то типа корзинки и пристроил на спину на двух широких лямках, чтобы не путался под ногами — не с его короткими лапками было пробираться среди камышей. Малыш сначала бурно протестовал, потом смирился и уснул. Вскоре Эрих заметил, что Мраху, похоже, тяжело тащить еще и корзинку — его движения, обычно точные и грациозные, стали неловкими, львинок начал спотыкаться без видимой причины. Не вдаваясь в объяснения, Эрих забрал у друга копье, а на привале так же молча переложил часть припасов из его сумки в свою. Мрах ничего не сказал, но зашагал намного увереннее.

Почти сразу после привала мальчики наткнулись на свежие следы. На этот раз отпечатков оказалось несколько, и они, похоже, принадлежали разным людям, при чем двое из них шли гуськом и, вероятно, несли что-то тяжелое — их следы были глубже остальных.

Удивило странное поведение котенка — малыш, до сих пор мирно спавший в корзинке, вдруг проснулся и начал проявлять признаки беспокойства. Он жадно нюхал воздух, мяукал, рвался куда-то бежать, и не притронулся к предложенному мясу. Успокоить его не удавалось. Но Мрах скоро разгадал эту загадку: сняв с колючего куста клок чего-то непонятного, львинок помял его между пальцами, понюхал и удовлетворенно мявкнул. Потом дал Эриху.

Тот с недоумением взял протянутый клочок короткой песчаного цвета шерсти и тоже понюхал. Пахло зверем.

— И что? — непонимающе спросил мальчик. — Шерсть?

— Шерсть, — кивнул Мрах. Вид у него был ужасно довольный.

— И что? — повторил Эрих, начиная раздражаться. Он ненавидел, когда Мрах улыбался вот так: — Что — шерсть?

— Не что — шерсть, а чья. Это же львиная шерсть, лопух! Неужто сам не видишь?

Ну конечно же, львиная! Мог бы и раньше заметить! Эриху ужасно захотелось одновременно надавать мохнатому умнику тумаков и стукнуть себя по лбу. Но он не сделал ни того, ни другого. Просто ткнул пальцем в сторону, куда ушли неизвестные, и спросил:

— Ты думаешь, там?..

— Его мать, — ответил львинок, поглаживая попискивающего котенка. — Я почти уверен, это ее они тащат. — Так значит, львица живая… — от изумления Эрих даже выпустил копье. — Теперь понятно, с чего малыш бесится. — и он все-таки хлопнул себя по лбу.

— Комар укусил? — с ехидцей поинтересовался Мрах, с легкостью уворачиваясь от летящего в него мешка. — Кончай вещами кидаться. Лучше скажи, что дальше делать будем?

Эрих поглядел на друга и понял, что спорить бесполезно: Мрах уже все решил — за них обоих. Подняв с земли мешок, мальчик отряхнул с него налипший сор и ответил, стараясь, чтобы голос не слишком сильно дрожал:

— Ребенку без матери нельзя, — и неторопливо зашагал по следам охотников. Прошел локтей сто, и добавил, тихо — тихо: — А одного я тебя не пущу…

Ухо львинка едва заметно дернулось, а хвост, наконец, угомонился и вздернулся кверху. Больше ничего не указывало на то, то он что-либо слышал. Эрих, погруженный в мрачные мысли, ничего не заметил. Он думал о львице и о неприятностях, ждущих впереди, и почему-то был абсолютно уверен — неприятности очень- очень близко. Мальчик, можно сказать, уже чуял их запах. И этот запах ему совсем не нравился.

Глава 9. Спасение львицы

Охотники расположились на ночлег в небольшом овражке с отвесными, лишенными растительности краями. Четверо крепко спали, завернувшись в шкуры, а пятый сидел у костра и вырезал что-то из куска белой кости. Лицо его, освещенное красноватыми всполохами, было задумчивым и казалось почти красивым. Длинные рыжеватые волосы то и дело падали ему на глаза, и он убирал их за ухо быстрым движением, досадуя о прерванной работе. Вот он пододвинулся поближе к огню, очевидно желая получше рассмотреть какую-то мелкую деталь, что-то быстро подправил, снова всмотрелся, и откинулся назад, довольный результатом. Улыбка счастья на мгновение осветила его лицо. На смуглой мускулистой груди воина виднелась татуировка — оскаленная морда льва.

Тихий звук, похожий на стон, привлек внимание охотника. Отложив статуэтку, он поднял с земли непонятный предмет и шагнул в глубину оврага, покинув круг света, отбрасываемый костром В темноте ночи раздался его голос, низкий, успокаивающий. Ответом было приглушенное рычание. Голос зазвучал снова, будто уговаривая, донесся плеск воды, и рычание смолкло. Через несколько мгновений воин опять вернулся к костру, все еще держа в руках непонятный предмет. Сладко, с хрустом потянувшись, он вдруг поднес предмет к губам — снова раздался плеск воды. Напившись, охотник вылил немного жидкости на ладонь и умылся.

Мощные мышцы плясали под его гладкой кожей.

Эрих, едва слышно шипя, пополз обратно. И, хотя его колотила сильная дрожь, он выглядел довольным, как человек, сумевший выяснить, что хотел. Мрах встретил его под обрывом. Львинка тоже ощутимо трясло.

— Это варахи. — горячо зашептал он, и его хвост бешено заметался.

Эрих ловким движением поймал мелькнувшую у самого лица кисточку и зажал в кулаке. Мрах оскалил зубы, но продолжал, заикаясь: — Мне отец о них р-р-рассказывал. Они м-молятся к-какой-то с-с-скале…Л-ловят наших…И приносят в-в-в ж-жертву… Этому…Ну, б-богу, к-который в том к-камне ж-живет… — и его затрясло еще больше.