Мир - [26]

Они снова усиленно окапывались, когда артиллерия замолчала и над полем боя появились три пары вооруженных вертолетов, называемых, как помнил Томпсон, у кавалеристов канонирскими. В сущности, это были те же «Хьюи» с легкой броней, немного прикрывающей пилотов от обстрела снизу, и смонтированными пушечно-пулеметными и подвесными ракетными установками. Пара вертолетов, пронесшись над головой Тома, обстреляла залпом неуправляемых ракет джунгли. Видимо, пилоты рассчитывали накрыть позиции зенитных пулеметов и подавить их. Но в ответ на залп вертолетных ракет прилетели ракеты вьетнамцев. Словно два фейерверка вспыхнули в воздухе, один — направленный снизу-вверх, а другой наоборот. И тот, что шел от земли в небо, оказался, похоже, более эффективным. Как успел заметить Том, один из канонирских вертолетов вспыхнув прямо воздухе, начал валится куда-то в джунгли. От второго отлетела хвостовая балка и он, крутясь, словно волчок, исчез где-то в стороне. Громыхнул, перекрыв звуки стрельбы, взрыв. Куда и как пропали остальные вертолеты, Томпсон не заметил. К тому же ободренные успехом вьетконговцы начали обстреливать американские позиции из минометов и наблюдать за небом стало совершенно невозможно. Как, надо признать, вообще наблюдать за чем-нибудь. Забрасываемые идущими вперемешку легкими, калибром миллиметров в пятьдесят и тяжелыми, восьмидесятидвухмиллиметровыми минами, американцы вжались в землю, стараясь не отрывать от нее даже руку, не то что голову. Осколки секли траву не хуже газонокосилок. Томпсон, залегший в неглубоком окопчике, мысленно проклял все и поклялся, что больше его босс на такие приключения не выгонит, даже если для этого надо будет снова уйти в отставку. Денег у него хватит, Ай-Би-эМ его, если что, прикроет и даже возьмет куда-нибудь в директора, а приключений себе на попу можно найти и не столь экстремальных.

«Ну, понятно. Когда он только сюда попал и еще не совсем ориентировался, его шериф «на слабо» развел. Потом ему воевать понравилось… а сейчас…», — додумать Том не успел. Переданный чуть больше двадцати минут назад радистами Первой Кавалерийской код «Сломанная стрела» заставил перенацелить собиравшийся бомбить север отряд Б-52. Им как раз хватило этого времени, чтобы долететь до цели и открыть бомболюки. Каждый «Бафф» нес по двадцать семь пятисот или семьсотпятидесятифунтовых бомб. И теперь они начали рваться одна за другой неподалеку от окопа Тома, накрывая «ковром» и своих и чужих. Тома словно подкинуло вместе с окопом вверх, потом по голове тяжко ударило чем-то, и он на время потерял сознание. Очнулся он трескотни очередей, отдающихся в голове, словно удары молотком. Приподнял голову и его заметили.

— Парни, здесь наш! — грохотом отозвалось внутри черепной коробки Тома, и он снова потерял сознание. Поэтому он уже не видел, как организовавший контратаку полковник Мур приказал двоим взять его и нести к зоне эвакуации. Как он же прихватил и его фотоаппарат, смятый, но не раскрывшийся, так что пленка засветилась не вся. Уцелевшие чудом кадры потом напечатали не только в «Звездах и полосах», но и в нескольких популярных журналах.

Очнулся Том, как ни странно, только в госпитале, когда медики уже начали паниковать и даже собирались его эвакуировать в Штаты. Из-за этой непонятной для врачей-специалистов ситуации его задержали в госпитале еще на пару недель. Чувствовал себя Том обычно на удивление хорошо, но иногда внезапно настигали приступы сильнейшей головной боли. Обследовавшие врачи ссылались на последствия контузии и украдкой недоуменно пожимали плечами.

Вынужденное безделье Тому помогал скрашивать сосед по палате, пилот «Скайрейдера». Молодой неунывающий парень, попавший в госпиталь после неудачной посадки подбитого огнем с земли штурмовика. От него Томпсон узнал, что летчики этих вроде бы устаревших винтовых машин с бензиновым мотором очень любят свои самолеты. И считают одними из самых лучших из всех, что действуют сейчас в небе Вьетнама.

— … Понимаешь, Том, мы на своих «Спадах», — Джефф уже объяснил, что штурмовик «Скайрейдер» получил среди летчиков прозвище «Спад» в память о легендарном истребителе Первой мировой, на котором летала знаменитая эскадрилья американских добровольцев «Лафайетт», — можем поразить практически любую цель из тех, что сейчас попадаются на земле. Ну, разве что крупный город разбомбить, как эти надутые индюки с «Баффов» не сможем — маловато бомб будет. Зато и поразить нас зенитной ракетой сложнее…

— А что, эти русские ракеты — такая страшная вещь? — сделал удивленный вид NТом.

— Да, этот «летающий телеграфный столб» — самый смертоносный снаряд из всех, что применяются по самолетам. Когда видишь, как в джунглях вдруг вспыхивает пламя и из образовавшегося облака дыма выныривает этот длинный смертоносный бездушный робот — хочется немедленно оказаться где-нибудь на земле. Хорошо, что у него недостаточно возможностей на малой высоте и нашим «Спадам», летящим обычно на бреющем, он не страшен. Нам куда страшней зенитные орудия и особенно эти русские пулеметы пятидесятого и пятьдесят седьмого калибров[1] Особенно спаренные и счетверенные. Вот с такой счетверенкой я встретился этот раз, когда вашим на помощь летал. Очень удачно, надо сказать встретился. Всего-то крыло все в дырах, на фюзеляже полно отверстий и три цилиндра в моторе разбиты в полный хлам. Чудом успел отвернуть и подальше от гуков отлететь. Если бы моя малышка была более хлипкой, мы бы с тобой сейчас не разговаривали… Как они только такую громоздкую повозку в такую глушь по этим джунглям дотащили. Одно слово — азиаты.